Форум » Общие вопросы по генеалогии Поволжских немцев » Краткий курс по истории Поволжских немцев 1762-1990-е гг. » Ответить
Краткий курс по истории Поволжских немцев 1762-1990-е гг.
Ditler: В данной теме отражены все ключевые моменты жизни Поволжских немцев, начиная с первых переселенцев до нашего времени. Использованные материалы: Герман А.А., Плеве И.Р. Немцы Поволжья: Краткий исторический очерк. Учебное пособие. – Саратов: Издательство Саратовского университета, 2002. 144 с. Опубликовано по материалам сайта http://www.sarrest.ru/tourism/ns/index.html
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Ditler: Область немцев Поволжья В числе самых первых политических актов Советского правительства было принятие 2 ноября 1917 г. «Декларации прав народов России», про-возгласившей национальное равенство и право народов на самоопределе-ние, вплоть до отделения от России и образования самостоятельных госу-дарств. Декларация имела большое политическое и, особенно, пропагандистское значение для страны, 57% населения которой составляли нерусские народы. «Декларация прав народов России» произвела впечатление на немецкое население, прежде всего на интеллигенцию, породив определенные ожидания. 24-28 февраля 1918 г. в колонии Варенбург (Привальное) прошел съезд депутатов-немцев Новоузенского и Николаевского уездных земских соб-раний Самарской губернии. Противоречивые решения съезда наглядно ха-рактеризуют те колебания, которые испытывала интеллигенция по отно-шению к новой власти. С одной стороны, съезд резко осудил бесчинства в колониях, чинившиеся различными вооруженными отрядами, закрытие немецкой газеты, репрессии против участников национального движения немцев, с Другой -опираясь на «Декларацию прав народов России», разработал «Проект национального объединения всех немцев Поволжья в автономную немецкую республику Поволжья в составе Российского федеративного государства». Так в Варенбурге впервые был поставлен вопрос о национально-территориальной автономии немцев Поволжья. Для реализации этого проекта была избрана Временная центральная администрация немецких колоний Поволжья во главе с Административным советом, в который вошли М. Кизнер (председатель), К. Брюггеман, И. Гросс, Д. Ойрих и Д. Тиссен. Совету поручили ходатайствовать перед Советским правительством о предостав-лении немцам Поволжья автономии, направив с этой целью в Москву де-легацию. В состав делегации были избраны земские деятели М. Кизнер, И. Гросс и известный социалист А. Эмих. По настоянию А. Эмиха, делегацию уполномочили заручиться поддержкой и содействием влиятельных большевистских лидеров саратовского комитета Союза немцев-социалистов Поволжья. Таким образом, перед саратовским комитетом встала необходимость четко определить свое отношение к проблеме немецкой автономии. Решение принималось в горячих спорах. Большинство членов комитета, занимая известные большевистские позиции, было против автономии, считая, что ее образование будет «мешать немецким трудящимся укреплять интернациональные связи с русским пролетариатом и поможет национальной буржуазии сохранить влияние на трудящихся». Но, вместе с тем, высказывалось опасение: если делегации варенбургского съезда удастся в Москве добиться автономии, то социалисты окажутся в стороне и национальное движение непременно «попадет в руки буржуазии». В конце концов было решено включить в со-став делегации своих представителей: Г. Клингера и венгра-военнопленного Кельнера и в случае положительного решения вопроса об автономии возглавить всю работу по ее образованию. Обновленная делегация, в которой немцы-социалисты имели большинство (трое из пяти членов делегации), выехала в Москву 10 апреля. На пе-реговорах с чиновниками Народного комиссариата по делам национально-стей, в том числе и с руководителем наркомата И. Сталиным, было достиг-нуто «принципиальное» соглашение об организации «самоуправления немецких трудящихся масс на советских началах». 25 апреля И. Сталин прислал саратовскому комитету немцев-социалистов телеграмму, в которой сообщил о фактическом согласии правительства Российской СФСР на такое самоуправление, выразив при этом надежду, что оно обеспечит «окончательное торжество социализма» в немецких колониях на Волге. Однако, не слишком доверяя местным большевикам, все еще состоявшим в одной организации с меньшевиками, эсерами и другими «мелко-буржуазными» социалистами, советское руководство направило в Саратов своих представителей - «коммунистов-интернационалистов» - германца Э. Рейтера и австрийца К. Петина с полномочиями организовать Поволжский комиссариат по немецким делам. Поволжский Комиссариат был сформирован в течение нескольких дней и 30 апреля 1918 г. приступил к работе. В его первоначальный состав, кроме Э. Рейтера и К. Петина, вошли местные социалисты Г. Клингер, А. Эмих и А. Моор. Председателем Совета комиссаров стал Э. Рейтер. Перед комиссариатом были поставлены следующие задачи: «1) быть идейным центром социалистического движения среди немцев Поволжья; 2) помочь немцам Поволжья организовать у себя самоуправление на советских началах и 3) подготовить съезд советов рабочих и беднейших крестьян не-мецких колоний». Позднее, 29 мая 1918 г., эти задачи были официально зафиксированы в Уставе Комиссариата, подписанном двумя членами пра-вительства - наркомами: по делам национальностей И. Сталиным и внут-ренних дел Г. Петровским. Таким образом, Поволжский комиссариат стал в руках большевистского руководства страны орудием установления со-ветской власти в немецких колониях Поволжья. Как и во всех других волостях и уездах саратовского Поволжья, в немецких колониях насаждалась большевистская идеология, административными мерами устанавливалась советская власть. Проводились национализация крупной промышленной и банковской собственности, перераспределение («социализация») земли в пользу беднейших колонистов. С 6 июня начал издаваться информационный орган Поволжского комиссариата - газета «Nachrichten» («Известия»). К октябрю ее тираж достиг 2,5 тыс. эк-земпляров. В июне 1918 г. состоялся 2-й конгресс Союза немцев-социалистов По-волжья. Под давлением коммунистов он принял решение о недопустимости нахождения в одной организации представителей различных социали-стических течений, избрал инициативную группу, которая должна была подготовить создание Партии немцев-коммунистов и распустить Союз немцев-социалистов. Группу возглавил Э. Рейтер. Партия немцев-комму-нистов была организована в сентябре 1918 года. Она провозгласила себя составной частью РКП(б). Создание чисто коммунистических партийных организаций в городах и колониях ликвидировало последние остатки социал-демократического свободомыслия, усилило процесс насаждения советской власти в колониях, сделало его более жестким. В июле-августе были сформированы уездные немецкие комиссариаты в Екатериненштадте и Ровном (Зельмане) Самарской губернии, Голом Карамыше (Бальцере) Саратовской губернии. В то же время выделение самих немецких уездов в отдельные территориальные образования из-за усложнившейся военно-политической обстановки и сопротивления саратовских и отчасти самарских губернских властей затя-гивалось. Вначале национально-территориальная автономия немцев Поволжья ви-делась в форме «Федерации Среднего Поволжья». Эта автономия предпо-лагалась лишь на уровне национальных уездов в Саратовской и Самарской губерниях. Между немецкими уездами должны были осуществляться от-ношения федерации, но дальше них автономия не распространялась, так как сами уезды административно подчинялись губерниям, в состав которых входили. Такое решение, в частности, принял 1-й съезд Советов немецких колоний Поволжья, проходивший в Саратове 30 июня - 1 июля 1918 года. Однако опасения возможных демаршей со стороны Германии, крайне болезненно относившейся к процессу большевизации и советизации не-мецких колоний на Волге, а также самоуправные действия в отношении колонистов со стороны местных органов власти заставили Москву и По-волжский комиссариат по немецким делам пойти на создание автономной Области немцев Поволжья, напрямую подчиненной органам государственной власти Российской федеративной республики. Декрет о создании области был подписан председателем правительства В. Лениным 19 октября 1918 года. Состоявшийся 20-24 октября в Ровном (Зельмане) 2-й съезд Советов немецких колоний Поволжья, на основании декрета от 19 октября, объявил себя высшим государственным органом Области немцев Поволжья и избрал руководящий орган автономной области - Исполнительный Комитет, объявивший себя преемником Поволжского комиссариата по немецким делам. В соответствии с положениями декрета Совнаркома РСФСР от 19 октября 1918 г. территория немецкой автономии была определена в период с ноября 1918 по август 1919 гг. специальными смешанными комиссиями, в состав которых входили представители Области немцев Поволжья, Саратовской и Самарской губерний. Поскольку к автономной области отошли лишь немецкие села с их земельными наделами, ее территория приобрела клочкообразный вид со множеством анклавов, находившихся в соседних губерниях. До мая 1919 г. руководство Области немцев Поволжья находи-лось в Саратове, затем переехало в Екатериненштадт (с июня 1919 г. -Марксштадт), который стал первым административным центром немецкой автономии на Волге.
Ditler: В годы гражданской войны К моменту образования немецкой автономии в октябре 1918 г. Поволжье уже являлось районом интенсивных боевых действий развернувшейся гражданской войны. Фронты проходили недалеко от границ молодой области, поэтому на долю ее населения выпали все тяготы жизни в прифронтовой полосе. К концу 1919 г. немецкие колонисты, как и их соседи других национальностей, в полной мере познали и испытали на себе всевозможные реквизиции, контрибуции, военные и трудовые мобилизации. С удовлетворением и надеждой воспринявшие образование своей авто-номной области, поволжские немцы на первых порах, как правило, добро-совестно и без какого-либо принуждения выполняли все приказы, указания и распоряжения областных и уездных органов власти, надеясь найти в их лице защиту от все продолжавшегося произвола частей и подразделений Красной Армии, занимавшихся у себя в тылу «самоснабжением», безза-стенчиво грабя местное население, от многочисленных набегов продоволь-ственных отрядов из соседних с областью немцев Поволжья уездов Сара-товской и Самарской губерний. В первые месяцы существования области значительная часть немецкого населения достаточно лояльно относилась к местным коммунистам, возглавлявшим областные, уездные, а также неко-торые местные органы новой власти, признавая тем самым их заслугу в ор-ганизации немецкой автономии. Социальные противоречия в немецких колониях в тот период в целом носили мирный характер, лишь в отдельных случаях перерастая в острые кон-фликты. Имеются сведения о «кулацких» (читай - крестьянских. - А. Г.) вы-ступлениях в ряде сел горной стороны, северного левобережья. Эти выс-тупления являлись актами протеста и сопротивления непрекращавшемуся грабежу со стороны различных представителей новой власти. На этом фоне ярким контрастом стало открытое вооруженное восстание противников большевистскою режима в крупном немецком селе Варенбург (Привальное), которое к началу 1919 г. стало своеобразным центром оппозиционных большевикам политических сил. Восстание, произошедшее в начале января 1919 г., характеризовалось особой жестокостью про-тивоборствующих сторон. Руководству Области немцев Поволжья удалось подавить его лишь на пятый день, в результате штурма Варенбурга под-разделениями регулярных войск. После установления советской власти на территории автономной области немцев Поволжья в 1918-1919 гг. были национализированы наиболее крупные предприятия и учреждения (завод Шефера в Екатериненштадте, пристани, екатериненштадтское отделение Русского торгово-промышленного банка и др.). Вся слаборазвитая промышленность Области немцев Поволжья в годы гражданской войны работала на оборону Советской республики, выполняя военные заказы. В Бальцерском уезде свыше 20 тыс. кустарей, занятых в текстильной промышленности на мелких фабриках, вырабатывали сарпинку, которая полностью изымалась военным ведомством. В том же уезде на Красную Армию работало несколько механических заводов. В Ровном (Зельмане) ремонтировали пароходы. Марксштадтский уезд обеспечивал красноармейские части обозом, табаком, мылом. Все уезды выделывали и поставляли армии кожу, обувь, сбрую. Однако главное, что производила в большом количестве и вывозила по нарядам автономная область как для Красной Армии, так и для центральных районов страны, было продоволь-ствие. В течение 1919-1920 гг. в Области немцев Поволжья непрерывно осу-ществлялась так называемая «продовольственная» кампания, представ-лявшая собой изъятие по продразверстке самых различных продуктов. Эта кампания занимала центральное место и требовала наибольших усилий партийных и советских органов в те годы, она вызывала больше всего про-тиворечий, споров, разногласий в руководстве Области немцев Поволжья. Дело в том, что продразверстка, да и вся политика «военного коммунизма» проводилась в немецкой автономии еще более беспощадно, чем в соседних губерниях (немецкие колонии в центре считали «кулацкими гнездами»), сопровождалась вопиющими злоупотреблениями, массовыми репрессиями и обнищанием населения. К примеру, осенью 1920 г. немецкое село Франк Бальцерского уезда области немцев Поволжья должно было сдать государ-ству 93 тыс. пудов, в то время как соседнее село Александровка Аткарского уезда Саратовской губернии - 3 тыс. пудов зерна. Оба села насчитывали около 5 тыс. человек и имели пахотной земли примерно по 5,5 тыс. десятин каждое. Колония Байдек получила продовольственный наряд на сдачу 200 тыс. пудов зерна, столько же, сколько весь Камышинский уезд Саратовской губернии. Политика откровенного грабежа и репрессий в отношении немецких крестьян вызывала все большее их возмущение и сопротивление. Если в 1919 г. стихийные выступления крестьян были единичными, то с началом 1920 г. они стали приобретать все более массовый характер. Самое актив-ное участие в этих выступлениях принимали женщины. Волна «женских бунтов» неоднократно прокатывалась по области. Весной 1920 г. руково-дство области вынуждено было объявить военное положение и создать чрезвычайные органы власти - ревкомы как в самой области, так и в уездах. Летом и осенью 1920 г. в селах Ровненского уезда Области немцев Поволжья развернулось широкое движение за выход из состава немецкой автономии и присоединение к соседнему Новоузенскому уезду Самарской губернии. Такое стремление немецких крестьян имело свои конкретные и весьма простые причины: у соседей норма продразверстки была сущест-венно меньше, чем в немецкой области, а следовательно меньше было «грубости и издевательств над населением». Именно так объясняли эти причины, в частности, жители села Моргентау, арестованные за «антисо-ветские выступления». Продразверстка, однако, не была единственным бременем, которое новая власть обрушила на крестьянство. В эти годы на основании всеобщей трудовой повинности десятки тысяч людей привлекались для отгрузки зерна, на лесоразработки (в пойме Волги), на земляные и строительные ра-боты, на заготовку топлива. Большое количество поволжских немцев в со-ставе Немецкой трудовой бригады и других трудовых подразделений ис-полняли трудовую повинность на Алгай-Эмбинской железной дороге, перевозили гужом нефть из Гурьева в Покровск с тем, чтобы дальше по Волге транспортировать ее в промышленные районы Центральной России. В 1918—1920 гг. многие поволжские немцы были призваны в ряды Красной Армии, участвовали в боях на стороне советской власти, в том числе и в составе национальных воинских формирований: 1-го Екатериненштадтского коммунистического немецкого полка, 2-го Бальцерского добровольческого стрелкового полка, Немецкой кавалерийской бригады, Красных командиров для немецких национальных частей готовили 1-е Саратовские пехотно-пулеметные курсы. Там в 1919—1920 гг. функционировало специальное немецкое отделение. «Военный коммунизм», гражданская война не могли не наложить заметного отпечатка на общественно-политическую и духовную жизнь области немцев Поволжья. Областная организация РКП(б), созданная в феврале 1919 г. на основе Союза немцев-социалистов Поволжья, безраздельно господствовала в политической жизни: коммунисты, занимая важнейшие посты во всех органах власти, решительно проводили в жизнь утопическую политику «военного коммунизма». Об этой решимости любой ценой создать для трудящихся «новый мир» в своем выступлении на 2-й областной партийной конференции в сентябре 1919 г. очень образно высказался руководитель коммунистов автономной области П. Чагин: «Несмотря ни на что, по горам мертвых тел, через кровь, слезы и мучения, по горам дымящихся развалин мы идем к новому миру трудового братства». Вместе с тем, степень фактического влияния коммунистов на трудящиеся массы автономии все эти годы была далеко не столь значительной. Об этом свидетельствует прежде всего общая численность областной комму-нистической организации, ее социальный состав, количество и структура партийных ячеек. Так, к июлю 1919 г. в составе областной организации РКП(б) числилось 420 членов партии и 125 сочувствующих. Через полтора года в декабре 1920 г. членов РКП(б) в области насчитывалось 571, кандидатов в члены - 37. Из 54 существовавших тогда партийных ячеек рабочих было всего 2, крестьянских - 24 (в то время как немецких сел - свыше двухсот). Остальные были в воинских частях — 17 и советских учреждениях. Для влияния на молодежь партийной организацией активно использовался комсомол. Областная организация РКСМ была создана в сентябре 1919 г. и к 1921 г. в области насчитывалось 177 комсомольцев, объединенных в 16 ячеек. Орудием проведения политики РКП(б) в жизнь были органы власти — Советы всех уровней - областной, уездные и местные. Однако, по мере углубления продразверстки, они все больше становились совершенно бесправными, так как всю власть на местах вершили продотряды, а члены сельских советов фактически становились их заложниками, поскольку первыми расплачивались своим имуществом, свободой, а то и жизнью за невыполнение селом разверстки. Как и всюду в зерновых районах России, именно продразверстка стала основной причиной не только голода, но и восстаний доведенного до от-чаяния крестьянства. Особенно трагическим для Области немцев Поволжья стал 1921 год. По сути дела, весной этого года там шла гражданская война. Она была невероятно жестокой и разрушительной, привела к мно-гочисленным жертвам. Три с лишним недели почти вся область, за исклю-чением Марксштадта, Бальцера и еще нескольких колоний на севере, на-ходилась в руках восставших крестьян. Восстание удалось подавить только благодаря использованию регулярных частей Красной Армии. Расправа над повстанцами была чрезвычайно жестокой. Только в селах Марксштадтского уезда, принявших участие в восстании, по приговорам военного трибунала было расстреляно 286 человек. Около 20 расстрелянных не перешагнули 18-летнего возраста и примерно 30 приговоренным к смерти перевалило за 60, а некоторым из них и за 70 лет. Жестокая расправа над восставшими явилась одной из основных причин последующего развития бандитизма в автономной области немцев Повол-жья, как, впрочем, и в других губерниях России, где проходили крестьян-ские восстания. Некоторые крестьяне, участвовавшие в восстании, побоя-лись вернуться домой и предпочли остаться в составе остатков разбитых повстанческих формирований, постепенно превратившихся в уголовный сброд. Лишь амнистия для добровольно сдавшихся позволила к концу 1922 г. покончить с этим социальным явлением.
Ditler: Голод 1921-1922 гг. Начавшийся в конце 1920 г. в Области немцев Поволжья голод достиг своего пика зимой 1921-1922 гг. Это произошло потому, что весной 1921 г. поля остались незасеянными. У крестьян не оказалось зерна. Все оно было отобрано продовольственными отрядами и вывезено за пределы немецкой автономии. Засуха уничтожила посевы озимых, высаженных осенью 1920 года. В результате голодало практически все население автономии. По приблизительным подсчетам, вымерла почти четверть населения немецкой области. Советское руководство оказалось не в состоянии предпринять серьезные меры борьбы с голодом. Область посещали, одна за другой, различные комиссии из центра, они фиксировали бедственное положение, однако эффективной помощи голодающим не оказывалось. Последствия голода могли быть еще более катастрофичными, если бы не активные действия зарубежных благотворительных организаций, в первую очередь - Американской администрации помощи (АРА) и Международного союза помощи детям (МСПД), возглавлявшегося Ф. Нансеном. Они помогли выжить населению автономной области в самые трудные месяцы. Голод был преодолен лишь к осени 1922 г., когда на полях области удалось вырастить хороший урожай. События 1918-1921 гг. и особенно голод привели хозяйство немецкой области в состояние полного расстройства, отбросили его на много лет на-зад. Достаточно отметить, что в сравнении с 1914 г. объем посевных плошадей сократился в 3.5 раза, поголовье скота уменьшилось в 5,5 раз, объем валовой продукции промышленности снизился в 6,5 раз. Переход к новой экономической политике, сопровождавшийся отходом от жесткого централизованного управления и предоставлением предприятиям и крестьянам определенной экономической самостоятельности, развитием мелкой частной собственности, различных форм кооперации, позволил экономике воспрянуть. В 1922-1923 гг. наметилась очень робкая, едва заметная тенденция хозяйственного подъема. Ощутимый вклад в развитие экономики автономной области немцев По-волжья внесло сотрудничество с поволжско-немецкой эмиграцией в Гер-мании и Америке. В 1922 г. заметную благотворительную помощь немцам Поволжья оказала эмигрантская организация «Хильфсверк» («Hilfswerk» -«Дело помощи»). Примерно в то же время создается русско-германское общество «Виртшафтсштелле дер Волгадойчен» («Wirtschaftsstelle der Wolgadeutschen» - «Хозяйственное общество поволжских немцев»). Соз-давшие его предприниматели - поволжско-немецкие эмигранты - поставили перед собой цель с помощью взаимовыгодных торговых операций с ав-тономной областью оказать содействие в подъеме ее экономики. В соответствии с заключенным договором область должна была отправлять в Германию сельскохозяйственное сырье (кожу, щетину, шерсть, табак и т.п.), получая взамен сельскохозяйственную технику, инвентарь и другие материальные средства, необходимые для восстановления разрушенного хозяйства. В Берлине организовали представительство автономной области, которое возглавил А. Шнейдер. Успешное проведение первых торговых операций с Германией позволило получить определенные валютные средства, которые стали первоначальным основным капиталом созданного в ноябре 1922 г. Немецко-Волжского банка сельскохозяйственного кредита (Немволбанка). В дальнейшем банк увеличивал свой капитал за счет государственных средств, местных вкладов, а также привлечением средств из-за границы. С этой целью его филиалы в Берлине и Чикаго реализовывали среди поволжско-немецкой эмиграции свой заем. Немволбанк получил от Советского правительства в концессию 100 тыс. десятин государственных земель на территории немецкой автономии. Их Немволбанк намеревался сдавать в субконцессию иностранным предприни-мателям и фирмам, чтобы доходы от последней использовать для погашения процентов по заёму. Однако сдать в субконцессию удалось лишь 20 тыс. де-сятин Германско-Русскому Аграрному Товариществу («ДРУАГ»), возглав-лявшемуся германским предпринимателем фон Рейнбабеном. На сданных в субконцессию землях было организовано зерно-животноводческое хозяйст-во, в котором работали местные крестьяне. В 192]-1922 гг. немецкой автономии пришлось пережить также ряд ад-министративных реформ. Декретом ВЦИК РСФСР от 17 февраля 1921 г. вместо существовавших трех уездов в области было образовано 13 районов, спустя несколько месяцев они получили название кантонов. В дальнейшем деление автономной области, а затем и автономной республики на кантоны сохранялось в течение всего времени существования немецкой автономии. Уже отмечалось, что Область немцев Поволжья создавалась по нацио-нальному признаку и поэтому ее территория представляла собой ряд от-дельных территорий, некоторые из которых не были даже связаны между собой. В таких условиях очень сложно было организовать связь, управление и практически невозможно было создать единый областной хозяйственный комплекс. Поэтому с началом восстановительного периода остро встал вопрос о так называемом «округлении» немецкой области, то есть включении в ее состав всех русских, эстонских, татарских сел и хуторов, располагавшихся между немецкими селами или находившихся в анклавах, глубоко врезавшихся в территорию автономии поволжских немцев. Своим декретом от 22 июня 1922 г. ВЦИК РСФСР осуществил такое «округление». В результате территория Области немцев Поволжья выросла на 39%, достигнув 25,7 тыс. кв. км. Население увеличилось на 64% и составило 527,8 тыс. человек. Национальный состав населения выглядел так: немцев - 67,5%, русских - 21,1%, украинцев - 9,7%, др. - 1,7%. Административный центр Области немцев Поволжья был перенесен из Марксштадта в Покровск, небольшой городок, располагавшийся напротив Саратова на левом берегу Волги и оказавшийся включенным в состав не-мецкой автономии. В связи с «округлением» было разработано новое ад-министративно-территориальное деление области. Границы кантонов ус-танавливались, исходя из экономической целесообразности. В результате было создано 14 кантонов. Среди них оказались как чисто национальные (русские и немецкие), так и смешанные. «Округление» области и ее новое административно-территориальное де-ление существенно повысили жизнеспособность национально-территори-альной автономии немцев Поволжья, оказали благоприятное воздействие на ее становление и развитие. Однако они породили и массу проблем, среди них - проблему взаимоотношений немецкого большинства с русским и украинским меньшинством, проблему отношений с соседней Саратовской губернией, проблему формирования новых органов власти и др. Как пока-зала жизнь, решать их было далеко не просто. Политическая жизнь автономной области немцев Поволжья после лик-видации крестьянских выступлений и бандитизма, ликвидации голода, как и во всей стране, характеризовалась постепенным укреплением командно-административной системы и тоталитаризма. Областная организация РКП(б) пережившая в 1921 году глубокий кризис, тем не менее, к концу 1923 года укрепила свои позиции и довольно уверенно контролировала политическую и духовную жизнь области, не допуская ни инакомыслия, ни инакодействия. Это проявилось в полном подчинении большевикам Советов и общественных организаций - профсоюзов, комсомола и др., в установлении с помощью органов ЧК, а затем ГПУ тщательного надзора за жизнью и деятельностью всех их бывших или возможных политических оппонентов из запрещенных политических партий, своевременном пресечении любых «антисоветских» действий, неусыпном присмотре за содержанием образования и просвещения, контроле за средствами массовой информации. Особое внимание уделялось борьбе с двумя «идеологическими противниками» - эмиграцией и церковью, существенно влиявшими в то время на жителей немецкой автономии, В результате, к моменту преобразования в республику (начало 1924 г.) область немцев Поволжья представляла собой вполне сформировавшуюся национально-территориальную автономию советского типа.
Ditler: НЕМЕЦКАЯ АВТОНОМИЯ Немцы Поволжья в 1920-е годы С санкции центральных советских властей 6 января 1924 г. Область немцев Поволжья была провозглашена Автономной Советской Социалистической Республикой немцев Поволжья (АССР НП). Повышение официального статуса немецкой автономии преследовало, прежде всего, внешнеполитические цели. Таким образом хотели поднять престиж немецкой автономии, а следовательно, и привлекательность советской власти за рубежом. Кроме того, надо было «морально поддержать германский пролетариат», высветив ему «ориентиры» борьбы. Для усиления политического эффекта от провозглашения Республики немцев Поволжья ее руководством было принят постановление о полити-ческой амнистии и разработан проект Конституции АССР НП. Однако эти документы носили чисто пропагандистский характер. Реально амнистию предоставляло руководство СССР. После долгих проволочек она была предоставлена всего нескольким десяткам граждан. Конституция АССР НП, принятая съездом Советов республики в 1926 г., вышестоящими органами так и не была утверждена, а потому не действовала. В целом, политическая система, сложившаяся в АССР НП к концу 1920-х гг. практически ничем не отличалась от политической системы всего советского общества, сформировавшейся в результате победы сталинского направления в ВКЛ(б). Партийная организация республики упрочила свое положение, усилила контроль за всеми сферами общественной жизни общества и свое влияние на все слои населения. Более чем в 2 раза выросла ее численность (с 1,1 тыс. членов и кандидатов в апреле 1924 г. до 2,5 тыс. в апреле 1928 г.). Советы все более становились придатками пар-тийных органов, под полным партийным руководством находились профсоюзы, комсомол, другие общественные организации. В 1920-е гг. в АССР НП, как и в других союзных и автономных республиках СССР, проводилась так называемая «коренизация», то есть политика, направленная на укрепление положения немцев как титульной нации, на усиление роли немецкого языка во всех сферах общественной жизни. Прежде всего, она предполагала перевод делопроизводства во всех органах власти и государственных учреждениях на немецкий язык. Проводившаяся по директивам сверху «коренизация» не принесла ожи-даемых результатов, поскольку искусственно подталкивала процесс оне-мечивания. Попытки насильственного внедрения немецкого языка в повсе-дневную жизнь привели лишь к ухудшению межнациональных отношений в республике. Антинемецкие настроения определенной части русского на-селения вылились в стремление русских сел ряда кантонов выйти из рес-публики и войти в состав соседней Саратовской губернии. Начавшееся в 1923 г. оздоровление экономики немецкой автономии и ее основы - сельского хозяйства было очень хрупким и неустойчивым. Потому очередная сильная засуха 1924 г. вновь нанесла народному хозяйству немецкой автономии большой ущерб. Лишь 1925-1928 гг. в Республике немцев Поволжья стали благоприятными для восстановления и всесторон-него развития ее экономики на рыночных началах, оздоровления всей системы производственных отношений. Этому напрямую способствовал тот факт, что в условиях проводившейся тогда советским государством «новой экономической политики» антирыночные меры со стороны коммунистической власти применялись не столь широко как раньше. Ведущей отраслью экономики республики все эти годы оставалось сельское хозяйство. В течение отмеченных четырех лет посевная площадь по сравнению с 1914 г. была восстановлена на 108%. Наряду с зерновым хозяйством в республике шел процесс восстановления животноводства, также основательно подорванного в начале 1920-х годов. Если в 1914 г. на территории будущей АССР НП насчитывалось 898 тыс. го-лов различного скота, то в 1923 г - 330, 7 тыс., однако к 1927 г. поголовье скота вновь выросло и достигло 916 тыс. голов. Вместе с тем, медленно шло восстановление рабочего скота - лошадей, волов, верблюдов. Если в 1914 г. на территории будущей республики на-считывалось 227,8 тыс. голов рабочего скота, то в 1923 г. его было всего 50,4 тыс., а в 1928 г. - 152,8 тыс. голов. (54% от довоенного уровня). Это отставание отчасти компенсировалось наличием в республике к 1929 г. 620 тракторов, однако в целом недостаток рабочего скота - главной тягловой силы - был одним из самых существенных факторов, сдерживавших развитие земледелия. Стало расти, хоть и очень медленно, экономическое благосостояние не-мецкого крестьянства, однако даже в 1928 г. (последнем году относительно благоприятных политических условий развития) так и не был превзойден уровень 1920 г., не говоря уж о более благополучном довоенном времени. Так хозяйств без рабочего скота в 1928 г. оставалось еще почти 38%, то есть намного больше, чем в 1920 г. (25,4%). Количество хозяйств с одной головой рабочего скота возросло примерно в 1,5 раза и достигло 29,1%. Однако это увеличение произошло за счет снижения доли зажиточных («середняцких») хозяйств, имевших по 2—3 головы рабочего скота (с 36,6% до 27,5%). Примерно в 3 раза с 1920 г. снизилась доля относительно богатых крестьян («кулаков»), обладавших четырьмя и более головами рабочего скота (с 17,1% до 5,6% ). Сходную картину дает анализ удельного веса различных групп крестьянских хозяйств по посеву. При этом четко про-сматривается тенденция к сокращению удельного веса хозяйств с большими посевами (от 20 десятин и выше), определенное постоянство удельного веса хозяйств со средним посевом, а также наличие и даже некоторый рост процента крестьян - «беспосевщиков». Отмеченные тенденции напрямую связаны с «классовой» политикой, проводившейся Коммунистической партией и советской властью в деревне, в том числе, естественно, и в АССР НП. Эта политика в своей основе была проникнута борьбой с зажиточным крестьянином. И хотя таких крестьян было совсем немного, страх перед возможным усилением «кулака» заставлял большевистский режим бороться с ним, даже не останавливаясь перед тем, что в общем наносился серьезный урон всему сельскому хозяйству и тормозилось его развитие. Важную роль в сельскохозяйственном развитии Республики немцев По-волжья в 1920-е гг. играла кооперация. Вся сельскохозяйственная коопера-ция объединялась в единый Союз сельскохозяйственной кооперации Немреспублики (Немсельскосоюз), состоявший из 7 специальных организаци-онно оформленных видов сельхозкооперации; кредитной, хлебной, снаб-женческой, молочной, животноводческой, колхозной, семеноводческой. К концу 1928 г. системой сельхозкооперации было охвачено 45,3 тыс. кре-стьянских хозяйств (43,7%). Имевшиеся производственные сельскохозяй-ственные объединения включали в себя 10,2% всех крестьянских хозяйств. В соответствии с данными первого пятилетнего плана промышленного и сельскохозяйственного развития республики, принятого в 1928 г., к 1933 г. намечалось коллективизировать 23% крестьянских хозяйств. То есть кол-лективизация рассматривалась как длительный процесс. С конца 1927 г. в АССР НП, как и во всем СССР, стала вновь проводиться кампания по насильственному изъятию у крестьян выращенного зерна. Волна репрессий охватила все кантоны. «Новая экономическая политика» в Республике немцев Поволжья привела к оживлению не только сельского хозяйства, но и промышленности. Был осуществлен процесс децентролизации и трестирования государственных предприятий. К 1925 г. было сформировано 6 крупных трестов. Значительное развитие получила кустарно-промысловая кооперация. В 1920-х гг. в немецкой автономии существовало два кустарно-промысловых кооперативных центра: Немкустпромсоюз и Сарпинсоюз. Немкустпромсоюз объединял кустарей фургонной, корзинной, веялочной, соломопле-тельной и чулочно-трикотажной промышленности. В 1928 г. в него входило 43 кустарно-промысловых артели с 3,9 тыс. членами. Сарпинсоюз в том же году объединял 335 сарпино-ткацких артелей с 10 тыс. членами. В целом, в 1924-1928 гг. объем валовой продукции промышленности вырос с 7,5 до 26,7 млн. руб. (в неизменных ценах 1926 г.). Развивались три основные формы собственности: государственная (предприятия и мас-терские, национализированные в 1918 - 1919 гг.), кооперативная и частная. По стоимости производившейся продукции ведущую роль играла государ-ственная промышленность. С ней успешно конкурировала кооперативная. Доля частной промышленности была невелика (3-9%). Получив некоторое развитие в середине 1920-х гг., впоследствии она вновь стала вытесняться государственной и кооперативной промышленностью. Существенным тормозом в деле восстановления промышленности было почти полное отсутствие финансирования из центра. Республиканский же бюджет не мог оказать существенной поддержки развитию местной про-мышленности, так как сам постоянно нуждался в отчислениях из ее при-былей. Именно по этой же причине в 1920-е годы в Немреспублике прак-тически не развивались транспорт и связь, дорожная сеть и другие элементы инфраструктуры. В торговле АССР НП ведущее место принадлежало потребительской коо-перации. Ею к концу 1928 г. было охвачено свыше 60% крестьянских дво-ров. Из-за хронического недостатка товаров республиканский потребсоюз не мог в полной мере удовлетворять запросы крестьянства. Тем не менее, через потребкооперацию продавалось свыше 48% всех товаров. На втором месте была государственная торговля - 33% и на третьем - частная - 18,8%. В целом, «новая экономическая политика», несмотря на всю свою про-тиворечивость и непоследовательность, оказала благоприятное воздействие на развитие народного хозяйства немецкой автономии, позволив ему преодолеть разруху и почти полностью восстановить свой довоенный по-тенциал. Годы Первой мировой войны, революционной смуты, гражданской войны и голода нанесли сокрушительный удар по сложившейся в дореволюционное время довольно стройной системе школьного образования на территории немецких колоний. За 14 лет с 1914 по 1928 гг. образовательный уровень немецких детей снизился более чем в 2 раза. Если в 1914 г. грамотность немецких детей была одна из самых высоких в России (80%), то к 1928 г. она вплотную приблизилась к уровню детской грамотности кочевых народов (38,6%). По грамотности немецкие дети в 1928 г. существенно уступали своим русским (56%) и украинским (58,7%) сверстникам, хотя до революции намного опережали их. Главной причиной, не позволявшей изменить ситуацию в лучшую сторону, был колоссальный дефицит учительских кадров, учебной литературы, школьных помещений. В результате отделения школы от церкви многие старые учителя были изгнаны, репрессированы, эмигрировали, сменили работу. Для подготовки нового поколения учителей-немцев ни в масштабе СССР, ни в Республике немцев Поволжья не было создано соответствующих условий. Положение с образованием немцев было настолько бедственным, что руководство АССР НП несколько раз обращалось в центральные партийные и государственные органы с ходатайством о принятии экстренных мер. В частности, предлагалось создать немецкий педагогический институт, немецкий рабфак, который бы позволил готовить немецкую молодежь к поступлению в вузы, наряду с русской, иметь 1-2 немецких педагогических техникума, сконцентрировать в республике подготовку учителей для немецких школ всего Советского Союза. Понадобилось еще почти два года, прежде чем эти предложения начали претворяться в жизнь. В 1920-х гг. в АССР НП функционировало 34 библиотеки. 80 изб-читален, 2 музея, 35 различных клубов, 14 киноустановок. Огромным дефицитом в те годы была литература, особенно немецкая. Маломощное книжное издательство в Покровске было загружено выпуском учебников и пропа-гандистской литературы, которой, несмотря на стесненность в финансах, всегда отдавался приоритет. Выпускавшиеся учебники далеко не удовле-творяли запросы школ. Буквально в единичных экземплярах выходила хо-зяйственная литература, главным образом, переводная. Нехватку литературы и информационный голод определенным o6paзом компенсировала периодическая печать. В 1920-е годы в Республике немцев Поволжья издавались партийно-советские газеты «Трудовая Правда» на русском языке и «Nachrichten» на немецком языке, комсомольская газета «Rote Jugend» («Красная Юность»), пионерская - «Sei bereit!» («Будь готов!»). Последние две издавались нерегулярно. Тираж, формат и перио-дичность выхода всех газет постоянно менялись и зависели от финансовых возможностей на тот или иной момент. Все газеты были предельно поли-тизированы и вопросам культуры уделяли очень мало внимания. По своему содержанию с газетами резко контрастировал издававшийся в 1922-1927 гг. на немецком языке журнал «Unsere Wirtschaft» («Наше Хо-зяйство»). Он представлял большую научную и информационную ценность, пользовался большой популярностью в Республике немцев Поволжья и был широко известен за ее пределами. В 1923 году этот журнал был признан лучшим немецкоязычным периодическим изданием в СССР. Примечательно, что журнал пользовался доверием научных и журналистских кругов за рубежом. В США, Германии, Австрии, Швейцарии в научных и популярных изданиях нередко можно было встретить сведения об АССР НП, почерпнутые из «Unsere Wirtschaft». Редакция старалась выдерживать характер журнала как солидного об-щенаучного и общеобразовательного издания и по мере возможностей стремилась сдерживать нажим партийно-советского руководства респуб-лики, требовавшего больше внимания и места на страницах журнала уделять политическим вопросам, не публиковать «недопустимых и вредных для партии» материалов. Конфликт между редакцией и руководством нарастал, принимая все более острые формы. В конце концов, в 1927 г. журнал был закрыт. В первой половине 1920-х гг. среди немецкого населения АССР НП «не-легально» распространялись некоторые газеты поволжско-немецкой эмиг-рации из Германии и США, поступавшие, как правило, в благотворительных посылках от зарубежных родственников, через церковные каналы. На борьбу с «белогвардейской печатью» в экстренном порядке были брошены партийный и комсомольский актив, органы ГПУ и милиция, и к середине 1920-х гг. все каналы поступления зарубежных изданий были перекрыты. Едва ли не единственным прибежищем национальной культуры являлся республиканский краеведческий музей, возглавлявшийся профессором Г. Дингесом, однако и он испытывал все более жесткое идеологическое давление. Экспозиции выхолащивались, теряя национальную специфику. К началу 1930-х гг. в музее была произведена основательная кадровая «чи-стка», многие его сотрудники, в том числе и директор, подверглись ре-прессиям. Важнейшим элементом духовной жизни немецкой автономии, особенно в селах, оставались в 1920-е гг. религия и церковь. Для большинства насе-ления они оставляли единственную возможность удовлетворения нацио-нальных духовных потребностей. Несмотря на свою лояльность к советской власти, церковь, независимо от ее конфессиональной принадлежности, в глазах республиканского руководства, становилась все более опасным противником, без победы над которым невозможно было приступить к «развернутому строительству социализма». В 1920-е годы Республике немцев Поволжья удалось установить довольно плодотворные связи с зарубежьем, прежде всего с Германией и США. Эти связи, особенно экономическое сотрудничество, приносили республике на Волге немалые выгоды. Так, только из США с момента образования агентства Немволбанка в Чикаго и до 1 марта 1927 г. в республику было сделано 17502 денежных перевода на общую сумму около 810 тыс. долларов. Однако центральные власти, допускавшие такое сотрудничество исклю-чительно из соображений политической конъюнктуры, ревниво следили за действиями руководства АССР НП в этой сфере, считая их покушением на свои прерогативы во внешней политике. Под давлением Москвы к концу 1920-х гг. все зарубежные связи республики были свернуты. Полностью приостановился и без того довольно слабый процесс возвращения в По-волжье эмигрантов, поскольку оно обставлялось заведомо невыполнимыми условиями. Завершение «нэповского» периода истории АССР НП ознаменовалось ее вхождением в состав только что образованного Нижневолжского края. Ре-шение о его создании, как и о вхождении в него республики, было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 26 апреля 1928 г. Нижневолжский край был образован из ряда поволжских губерний и включал в себя 9 округов. АССР НП входила в него самостоятельной единицей. Часть немецкого населения, в том числе и многие представители интеллигенции, выступили против этого акта, не без оснований полагая, что он приведет к еще боль-шему ущемлению прав автономии. Подобные проявления «национализма» были быстро пресечены. Включение АССР НП в Нижневолжский край способствовало свертыванию нэпа в республике. Как и всю страну, впереди ее ожидали новые испытания.
Ditler: Коллективизация К концу 1920-х годов Сталин, добившись единоличной власти в Комму-нистической партии и СССР, свернул «новую экономическую политику» и вновь прибег к авантюристическим насильственным методам ускоренного насаждения «социализма» в стране. Новый курс получил название «раз-вернутого наступления социализма по всему фронту». Его составными частями стали ускоренная индустриализация страны, насильственная коллективизация сельского хозяйства и «культурная революция». Все эти компоненты нового курса Сталина самым непосредственным образом отразились на жизни поволжских немцев. Первой и главной ступенью нового курса в АССР немцев Поволжья стала коллективизация, то есть насильственная ликвидация частных крестьянских хозяйств и объединение их в коллективные хозяйства - колхозы. Она сопровождалась «раскулачиванием», то есть ликвидацией самых крупных частных хозяйств и репрессиями по отношению к их владельцам, а также массовым закрытием церквей и репрессиями против священнослужителей. Весной 1929 г. в АССР НП в колхозы было объединено всего лишь 7,5 тыс. хозяйств (7% ). Курс на «сплошную коллективизацию» в немецкой автономии начал проводиться с сентября 1929 г. по мере окончания убо-рочной кампании. Коллективизация сопровождалась массовым насилием и шантажом в отношении всех не желавших вступать в колхозы. Вот как, по словам колхозника А. Диля, проходила запись в колхоз в селе Семеновке: «Во время проведения коллективизации председателем было сказано: «Се-годня мы имеем торжественную ночь. Дело идет или же к жизни, или к смерти. Кто к утру не вступит в колхоз, пойдет через горы в ледяное море». Мы видим, что нам житья не будет и записались в колхоз. Ныне нас сильно угнетают». Насильственная коллективизация привела к дезорганизации сельского хозяйства. Начался панический забой скота. К началу 1930 г. в колхозы было загнано 73600 крестьянских хозяйств (68%). Все нараставшее возму-щение крестьян переросло в мощный социальный взрыв. В 20-х числах де-кабря более чем в 30 селах республики начались широкие выступления крестьян, протестовавших против огульной коллективизации и раскулачи-вания, грабительских хлебозаготовок, против закрытия церквей. В ходе выступлений крестьяне освобождали арестованных, распускали колхозы, забирали назад собственное имущество, при этом возвращалось имущество раскулаченным крестьянам. Настоящее восстание произошло в селе Мариенфельд Каменского кантона. Восставшие разогнали сельсовет, партийную ячейку, дали отпор нескольким попыткам милиции захватить село и арестовать «зачинщиков». Восстание было подавлено лишь во второй половине января вооруженным отрядом ОГПУ. Свыше 60 крестьян было арестовано и позднее расстреляно. С февраля 1930 г. в республике развернулась кампания массового раску-лачивания. Она длилась, то разгораясь, то затухая, несколько лет, наиболее интенсивный характер имела в 1930-1931 годы. В ходе раскулачивания были разорены и высланы за пределы АССР НП на Крайний Север, в Сибирь и Казахстан свыше 25 тыс. человек, сотни арестованы и расстреляны как «активный антисоветский элемент». Крестьяне активно сопротивлялись раскулачиванию. Весной 1930 г. на этой почве прокатилась новая волна крестьянских волнений, охватившая все села правобережья и большинство сел луговой стороны. Крестьяне сел Куккус, Моргентау, Кано и других по 2—3 дня не давали возможность рас-кулачить своих односельчан. Волнения, как и прежде, подавлялись воору-женной силой. Напуганный массовым сопротивлением крестьянства в СССР, 5 марта 1930 г. Сталин опубликовал в газете «Правда статью «Головокружение от Успехов», в которой всю вину за насильственную коллективизацию свалил на местных партийных и советских работников. Через несколько дней ЦК ВКП(б) принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», которое требовало соблюдения добровольности при вступлении крестьян в колхозы. В результате по всей стране начался массовый выход крестьян из колхозов. В АССР НП процент коллективизации снизился с 70 в марте до 30 в июле 1930 года. Одновременно, в крестьянской среде активно выдвигались требования вернуть раскулаченных из ссылки, возвратить им конфискованное у них имущество, а верующим -церкви и колокола. Но радость победы оказалась недолгой. С июля началась новая кампания хлебозаготовок, проводившаяся еще более жестоко, чем в 1929 году. Главный удар наносился по единоличникам. Против них действовали спе-циальные «штурмовые бригады», представлявшие собой, по сути дела, продотряды 1919-1920 годов. Вынужденные обеспечить себе и своим семьям хоть сколько-нибудь сносное существование, стремясь избежать морального и физического террора, единоличники вновь пошли в колхозы. Началась «вторая волна» коллективизации. До конца 1930 г. в колхозы вступило свыше 30 тыс. единоличных хозяйств. В результате полного изъятия продуктов в ряде кантонов (Марксштадтском, Федоровском и др.) начался голод. Голодали в основном семьи еди-ноличников и раскулаченных. А вообще к этому времени недоедание прочно становится массовым и обыденным явлением в АССР НП. Голод делал людей покорными и послушными. К середине апреля 1931 г. число коллективизированных крестьянских хозяйств составило 85.5%, к июлю -95%. 20 июня было объявлено, что АССР НП «первая но всему Советскому Союзу закончила сплошную коллективизацию». Коллективизация нанесла огромный урон сельскому хозяйству автономии. Исчезли тысячи самых продуктивных крестьянских хозяйств, более чем в два раза сократилось поголовье скота. Колхозы, только еще становившиеся на ноги, были не в состоянии компенсировать потери. Однако государство безостановочно выкачивало оттуда продовольствие. Как и 12 лет назад, политика большевистского режима вновь привела к массовому голоду. Бурные события начала 1930-х гг. самым плачевным образом отразились на состоянии сельского хозяйства. Особенно сильный урон был нанесен животноводству. Если в 1929г. в АССР НП насчитывалось 166,1 тыс. лошадей, 352,2 тыс. голов крупного рогатого скота, 245,2 тыс. свиней, 641,5 тыс. овец и коз, то в 1933 г. лошадей осталось 40 тыс., крупного рогатого скота - 123,7 тыс., свиней - 51 тыс., овец и коз - 113 тыс. голов. С катастрофическим падением численности скота столь же ощутимо снизи-лось и производство продукции животноводства. Валовой сбор зерновых составлял (тыс. т.): в 1928 г. - 687,1, в 1930 г. -532,1, в 1931 г. - 672,1, в 1932 г. - 251,6, в 1933 г. 507,5. Сплошная коллек-тивизация и другие меры по «социалистическому преобразованию» сель-ского хозяйства в республике не привели, таким образом, к каким-то коли-чественным и качественным сдвигам в производстве зерна. Оно осталось на прежнем уровне, все так же завися от капризов погоды. Напуганное масштабами и последствиями голода, тем международным резонансом, который он вызвал, сталинское руководство в последующие годы несколько смягчило свою политику по отношению к деревне, пойдя на некоторые уступки, в определенных случаях оказывая колхозам помощь, стремилось сглаживать экстремальные ситуации, не доводя дело до нового голода. Об этом свидетельствуют, в частности, факты списания долгов с колхозов, которые периодически проводились после 1933 года. Началось экономическое укрепление колхозов, стимулировалась мате-риальная заинтересованность колхозников, что приводило к постепенному улучшению уровня жизни. Эта тенденция резко усилилась с разрешением колхозникам иметь личные подсобные хозяйства. К концу 1937 г. количество скота в личных подсобных хозяйствах крестьян уже существенно превышало его численность в колхозных фермах. Личные подсобные хозяйства АССР НП значительно опережали общественное хозяйство колхозов в производстве животноводческой продукции и давали более половины картофеля, овощей и плодов, что шло в основном на личное потребление, но частично продавалось на рынке. Существенной экономической поддержкой для колхозов стало все уве-личивавшееся прямое их кредитование. Все это позволило к концу второй пятилетки добиться некоторых успехов в деле восстановления сельскохо-зяйственного производства в АССР немцев Поволжья. Валовые сборы зерна в 1934 г. (480,3 тыс. т.) и в 1935 г. (591,2 тыс. т.) являлись характерными для территории республики, урожай 1936 г. (373,9 тыс. т.) оказался несколько ниже, а очень благоприятный по погодным условиям 1937 г. обеспечил получение исключительно высокого урожая (1170,7 тыс. т.). Развитие животноводства сдерживалось слабой кормовой базой, скверными условиями размещения скота, неграмотным его обслуживанием. Уровня 1928 г., а тем более 1914 г. достичь не удалось. Фактически все 1930-е гг. доходы колхозников были нищенскими (от 20 до 80 руб. денег, от 190 до 230 кг зерна в год). И лишь в 1937 г., благодаря богатому урожаю, они несколько возросли (в среднем - 164 руб. денег и 2621 кг зерна). После благоприятного 1937 г. 1938 и 1939 гг. оказались засушливыми, поэтому было собрано соответственно 263 и 292 тыс. т. зерна. Лишь в ис-ключительно благоприятном по погодным условиям 1940 г. удалось собрать рекордный за всю историю существования АССР НП урожай -1186,9 тыс. т. зерна. Неоднозначные тенденции наблюдались в животноводстве. Наряду с ростом поголовья лошадей и овец наблюдалось сокращение численности крупного рогатого скота и свиней, что было вызвано нехваткой кормов в засушливые 1938 и 1939 годы. В январе 1941 г. в АССР НП имелось 43 тыс. лошадей, 170 тыс. голов крупного рогатого скота, 89,1 тыс. свиней, 350,2 тыс. овец и коз. Из указанного выше количества скота находилось на государственных и колхозных фермах: лошадей - 87,3 %, крупного рогатого скота - 48 %, свиней - 68 %, овец и коз - 34 %. Остальной скот находился в личном пользовании граждан. Постепенно росла техническая вооруженность сельского хозяйства. К I января 1940 г. в 69 МТС насчитывалось 5822 трактора, 1911 комбайнов, 494 автомобиля. 842 автомобиля имели колхозы и совхозы. После нескольких лет либерального отношения к селу, с 1939 г. в политике руководства страны начинается очередное ужесточение. У крестьян АССР НП отбирается и передается колхозам 20,4 тыс. га «излишествующей» земли. В результате свыше 30 тыс. крестьянских дворов вновь оказались без приусадебных участков. В этом же году производилось насильственное переселение семей колхозников и единоличников, проживавших на хуторах - в села. В первые месяцы 1941 г. были существенно увеличены нормы поставки сельхозпродукции государству колхозами и крестьянскими подворьями.
Ditler: Индустриализация Форсированная индустриализация, проводившаяся в годы первых пятилеток, лишь краем коснулась АССР немцев Поволжья. В первой пятилетке реконструировали и расширяли уже существовавшие полукустарные пред-приятия. Во второй - был построен ряд сравнительно крупных производственных объектов. В столице республики г. Энгельсе (так с октября 1931 г. начал называться Покровск) были сданы в эксплуатацию мясокомбинат, заводы: кирпично-черепичный, новый костеперерабатывающий, по ремонту тракторных двигателей, по выпечке хлеба. Кроме того, начали функционировать один из крупнейших в стране Гуссенбахский консервный завод, сыроваренный завод в Визенмиллере, махорочная фабрика в Марксштадте. Естественно, что увеличение числа предприятий, их мощности и произ-водительности вело к увеличению темпов роста промышленного произ-водства, что стало особенно заметным в 1935-1937 годах. К концу второй пятилетки по сравнению с 1928 г. показатель стоимости валовой продукции, в неизменных ценах 1926 г., вырос в 6 раз. Однако население немецкой автономии не ощутило плодов индустриа-лизации, поскольку фактически вся продукция, особенно продовольствен-ные товары, вывозились за пределы АССР НП. Кроме того, в годы первой и второй пятилеток очень слабо развивались энергетика, транспорт, связь, коммунальное хозяйство городов и рабочих поселков, что, со своей сторо-ны, означало сохранение прежних, далеко не завидных условий труда и жизни рабочих. Заработная плата была очень низкой, нередкими были случаи задержки ее выплаты. Именно по этой причине, а также из-за тяже-лых условий труда и формально-бюрократического отношения админист-рации к нуждам рабочих в октябре 1937 г. на заводе «Коммунист» в Мар-ксштадте вспыхнула забастовка части персонала. Она вызвала большой переполох в руководстве республики и была расценена как «вредительский акт», ее участники — репрессированы. В предвоенные годы (1938-1941 гг.) промышленное развитие АССР немцев Поволжья продолжалось. Различные отрасли промышленности развивались неодинаково. Быстрыми темпами увеличивалось производство пищевой продукции, прежде всего, мяса, колбасы, консервов, что было связано с дальнейшим увеличением мощностей Энгельсского мясокомбината и Гуссенбахского консервного завода, продукция которых практически полностью вывозилась за пределы республики. Столь же быстро росло производство стройматериалов, прежде всего кирпича. В то же время практически почти не развивались текстильная промышленность, произ-водство масла, сыра, некоторой другой продукции, что было связано, пре-жде всего, со сбоями в поставке сырья из-за его дефицита. В предвоенные годы так и не удалось решить вопросы топливно-энергетического обеспечения предприятий АССР НП. Перебои с подачей электричества имели хронический характер. Не поспевало за потребностями народного хозяйства развитие транспорта и связи. Лишь 50 км дорог имели булыжное, щебеночное и гравийное покрытие. К началу Отечественной войны функционировали 2 местные почтово-пассажирские авиалинии. В 1940 г. в АССР НП функционировало 182 почтовых отделения, в том числе 167 - в селах. Имелось 6 междугородних, 24 городских и кантональных телефонных станций емкостью 2675 номеров. Из них только 360 номеров находилось в селах вне кантональных центров. Медленно развивались города. За последние три года существования рес-публики в Энгельсе было выстроено несколько многоэтажных зданий, среди них - школа, гостиница, Дворец пионеров и др. В семидесятипятитысячном городе на одного человека приходилось 3,5 кв. м. жилья. Были заасфальти-рованы центральные площади и тротуары подходивших к ним улиц. В центре города на берегу Волги был создан парк культуры и отдыха. В Марксштадте и Бальцере отсутствовали водопровод, канализация, твердое покрытие улиц. Общественный транспорт в каждом городе состоял из одного автобуса. На одного жителя приходилось 3,5-4 кв. м жилья. Кантональные центры АССР НП по существу так и сохранили облик больших неблагоустроенных сел. Перед войной некоторый прогресс был достигнут в развитии здраво-охранения. К 1941 г. в республике функционировали 53 больницы, 11 ро-дильных домов, 90 амбулаторий, работало 259 врачей, в том числе 50 участковых, 1296 человек среднего медицинского персонала. Фактом стало некоторое снижение различных заболеваний, особенно инфекционных. В то же время слабое развитие получила сельская медицина, ощущалась не-хватка лекарств и оборудования, специалистов для сельских больниц. Больным местом все предвоенные годы оставалась торговля. Несмотря на постоянный рост общего объема розничного товарооборота, ощущался постоянный дефицит товаров первой необходимости. Жители республики практически не видели в магазинах колбасу, масло, сыр, другие продукты. И это в то время, когда сыр, масло, колбаса вывозились из Немреспублики по государственным заготовкам сотнями и тысячами тонн. И все же торговля - чуткий социальный барометр - свидетельствовала, что благосостояние жителей республики немцев Поволжья перед самой войной начало несколько улучшаться. Все больший удельный вес в общем объеме проданных товаров занимали культтовары (патефоны, музыкальные инструменты и т.п.), мебель, предметы домашнего обихода, парфюмерия кондитерские изделия и др.
Ditler: Политическая жизнь В политической жизни АССР немцев Поволжья в годы первой и второй пятилеток продолжалось укрепление большевистского режима, которое сопровождалось, как и по всей стране, политическими репрессиями в от-ношении разных слоев и групп населения. От репрессий, апогей которых пришелся на 1936-1938 гг., пострадали тысячи граждан немецкой автоно-мии. С 1928 по 1937 гг. за 9 лет бурного «строительства социализма» в АССР немцев Поволжья, численность ее партийной организации, осуществлявшей функции «руководящей и направляющей силы», выросла всего на 11,5%, что говорило о явном нежелании подавляющего большинства немцев вступать в Коммунистическую партию. Под полным и жестким контролем партийной организации находились комсомол, профсоюзы, другие формальные общественные организации республики. С 1938 г. начался устойчивый рост численности коммунистов и к началу 1941 г. республиканская парторганизация насчитывала 6,3 тыс. членов и 3,9 тыс. кандидатов в члены партии. Именно перед войной коммунистам АССР НП удалось серьезно расширить свое влияние на все слои населения республики, прежде всего - на крестьянство. Все больше членами партии становились добросовестные трудолюбивые люди, передовики производства. Появились массовые первичные организации на производстве. Они стали оказывать существенное влияние на жизнь предприятий. Аналогичные успехи имела комсомольская организация АССР НП. К началу 1941 г. в комсомоле состояло около 24 тыс. молодых людей. Еще больше - свыше 40 тыс. детей - насчитывалось в пионерской орга-низации. Практически каждый младший школьник перед войной был пио-нером или октябренком. Таким образом, к началу войны молодое поколение поволжских немцев и их сверстников других национальностей оказалось под полным влиянием коммунистической идеологии и практики. На фоне беспредельного партийного всевластия все больше теряли свою индивидуальность и собственное лицо советы всех уровней - официальные органы государственной власти. Лишенные всякой политической само-стоятельности. Советы, особенно местные, глубоко увязли в хозяйственной текучке, обеспечивая выполнение бесконечной череды кампаний и вышибая у населения продовольствие, деньги и т.п. Неотъемлемой чертой политической системы была кадровая чехарда в руководстве республики. Один за другим снималась и репрессировались партийные лидеры В. Вегнер, X. Горст, Е. Фрешер, Я. Попок, руководители высших государственных органов республики И. Шваб, А. Вельш, А. Глейм, Г. Люфт, В. Далингер и др. В 1936-1937 гг. в рамках проводившейся сталинским режимом кампании по укреплению «социалистической законности» граждане немецкой автономии участвовали в «обсуждении и принятии» новых конституций СССР, РСФСР, АССР НП, отразивших «победу социализма в СССР». Новая Конституция АССР немцев Поволжья была принята на 10-м съезде Советов 29 апреля 1937 г. Несмотря на свое демократическое содержание, она, как, впрочем, и Конституции РСФСР и СССР, в условиях тоталитарного сталинского режима не смогла внести какие-либо демократические измене-ния в политическую жизнь общества, преодолеть партийное всевластие. Конституция АССР НП была, по существу, формальным документом, никак не влиявшим на политическую практику Достаточно привести один факт: после принятия Конституции СССР в декабре 1936 г. Республика немцев Поволжья по букве закона должна была подчиняться центральным органам власти РСФСР, а фактически ею еще почти год управлял Саратовский обком ВКП(б) - партийный орган соседней области. Он же был одной из инстанций, утверждавших новую Конституцию АССР НП. Важные события происходили в сфере деятельности Советов накануне войны: продолжалось реформирование системы советской власти. После выборов в Верховный Совет СССР (декабрь 1937 г.) началась кампания подготовки выборов в Верховные Советы РСФСР и АССР НП. Эти выборы прошли одновременно 26 июня 1938 г., на них, как и на предыдущих выборах, было продемонстрировано «нерушимое морально-политическое единство партии и народа». А месяц спустя, 25-27 июля 1938 г., в Энгельсе в торжественной обстановке состоялась 1-я сессия Верховного Совета АССР немцев Поволжья. Был избран Президиум Верховного Совета АССР НП. Его возглавил К. Гофман. Сессия утвердила правительство республики - Совет народных Комиссаров во главе с председателем - А. Гекманом. 24 декабря 1939 г. прошли выборы в местные Советы. Было избрано свыше 5 тыс. депутатов в 22 кантональных, 3 городских, 5 поселковых и 281 сельский Советы. В целом, проведенные в 1937-1939 гг. выборы показали, что к концу 1930-х гг. степень влияния на массы коммунистической идеологии, степень управляемости всеми слоями общества и политическими процессами в нем со стороны партийного руководства АССР НП достигли довольно высокого уровня. Это и не удивительно. Ведь к 1940 г. взрослыми стали уже те, кто иной власти, кроме большевистско-советской, не видел и не знал. Все более или менее злостные «контрреволюционеры», «националисты» и т. п. за 20 с лишним лет были «изъяты» (расстреляны, отправлены в лагеря, выселены за пределы АССР НП или морально раздавлены и вынуждены приспособиться к режиму). Шло постоянное «промывание мозгов» населения. Одна политико-идеологическая кампания сменяла другую. В качестве поводов для проведения кампаний использовались различные события и даты: 18 съезд ВКП(б), выборы в Советы, 60-летие Сталина, выход «Краткого курса истории ВКП(б)» и т. п. В годы первых двух пятилеток стала постепенно затухать старая кампания «коренизации», а с конца 1934 г. все больше крепнуть новая - под лозунгом «усиления интернационального воспитания» немцев. К 1937 г. в политике ЦК ВКП(б) сквозит уже открытое недоверие к немецким национальным кадрам. После снятия с поста и ареста Е. Фрешера до конца существования АССР НП первыми секретарями обкома ВКП(б) назначались уже не немцы (Я. Попок, И. Аношин, С. Малов). Немцы оказались в меньшинстве в новом составе бюро обкома ВКП(б). Ярким примером может служить национальный состав делегатов 20-й областной конференции ВКП(б). Из 270 делегатов с решающим голосом немцев было 69, русских -159, украинцев - 33 и т. д.
Ditler: "Культурная революция" «Культурная революция» в АССР НП носила противоречивый характер. В качестве положительных факторов следует отметить быстрый рост обра-зовательного уровня населения, увеличение числа средних и неполных средних школ, ликвидацию детской неграмотности и существенное сни-жение неграмотности взрослых. В 1937-1938 учебном году во всех школах АССР НП обучалось 103,7 тыс. учащихся. Расходы из местного бюджета возросли с 4,4 млн. руб. в 1930 г. до 10 млн. в 1932 и 15 млн. в 1937 г. (в неизменных ценах 1926 г.), что способствовало укреплению материальной базы школы. В предвоенные годы количество школ, особенно средних и семилетних, число учащихся выросло еще больше. К октябрю 1940 г. в 172 начальных школах обучалось 15,1 тыс. учащихся, в 215 неполных средних школах -58,8 тыс. учащихся, в 72 средних школах - 39,8 тыс. учащихся. С 1 сентября 1939 г. в Республике немцев Поволжья было введено всеобщее обяза-тельное семилетнее обучение. Как это уже неоднократно бывало в прошлом, осенью 1940 г. в образо-вательной политике центрального руководства страны произошел резкий поворот. 2 октября Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О государственных трудовых резервах СССР», в соответствии с которым на местах должно было быть обеспечено массовое привлечение молодежи в ремесленные и железнодорожные училища, школы фабрично-заводского обучения. Для облегчения выполнения этого Указа Совнарком СССР своими постановлениями ввел платное обучение в старших классах средних школ и вузах, ужесточил порядок назначения стипендий. Эти постановления, в силу материальных причин, закрыли перед тысячами молодых людей двери в среднюю школу и вузы. Им ничего не оставалось, как идти учиться в систему разворачивавшегося массового профессионально-технического обучения, которое не обеспечивало даже полноценного среднего образования. Решения руководства страны от 2 октября 1940 г. нанесли тяжелый удар по только что сформированной и еще не окрепшей системе высшего и среднего образования АССР НП. Резко сократилось число старшеклассников. Начал развиваться обратный процесс превращения многих средних школ в семилетки. Хотя формально кампания за «трудовые резервы» не носила каких-либо признаков национальной дискриминации, тем не менее, она наиболее ощутимый вред нанесла немецкой молодежи. И без того небольшое число юношей и девушек, получавших среднее и высшее образование на родном языке, намного сократилось. Развитие школьного образования потребовало резкого увеличения коли-чества учителей. С сентября 1929 г. в столице АССР НП начал функцио-нировать Немецкий госпединститут. Первоначально в нем было два фа-культета: лингвистический и историко-экономический. Они готовили пре-подавателей родного языка и истории. С сентября 1931 г. открылось еще два факультета: физико-математический и биологический. Общее количе-ство студентов пединститута в 1931/1932 учебном году составило 260 че-ловек. Срок обучения в пединституте был 4 года, и поэтому первый выпуск состоялся в 1934 г. Количество выходивших из стен пединститута преподавателей не могло удовлетворить потребностей всех школ, что заставило руководство АССР немцев Поволжья добиться разрешения от центра на создание при Немгоспединституте двухгодичного учительского института, где будущие педагоги готовились по сокращенной и весьма урезанной программе. Учителя-двухгодичники должны были преподавать в семилетках. Набор в учительский институт начался в 1935 г., а к 1937 г., имея 189 студентов, он стал главным заведением, готовившим учителей для немецких школ, тем более, что в том году набор в 4-годичный институт не проводился из-за неразберихи, сложившейся как в институте, так и в органах народного образования в результате массовых репрессий. Как и в школах, в Немецком пединституте проводились постоянные проверки на благонадежность руководителей, преподавательского состава, студентов, бесконечные «чистки», что также негативно влияло на качество подготовки будущих педагогов. Например, менее чем через год после об-разования института обком ВКП(б) и ОГПУ АССР НП «выявили и разоблачили» в нем «буржуазно-националистическую группу», организаторами которой были определены профессора Г. Дингес, В. Сынопалов и доцент П. Pay. Группе инкриминировалась трата государственных денег на закупку «белогвардейской литературы» (в 1929 г. профессор Г. Дингес ездил в Германию и закупил там большое количество книг для библиотеки пединститута». «Руководители группы» были арестованы, в среде препо-давателей и студентов проведена «чистка», «укреплена» партийная орга-низация. В результате в самом начале своего существования педагогиче-ский институт лишился талантливых и известных ученых в области линг-вистики и этнографии поволжских немцев, какими являлись Г. Дингес и П. Pay. В 1934 г. за «подмену марксистско-ленинского содержания буржуазно-педагогическим направлением» в преподаваемых учебных дисциплинах из пединститута были изгнаны профессор истории Д. Кеглер и преподаватель зоологии А. Вагнер. Наряду с педагогическим институтом, как уже отмечалось, кадры учителей готовили педагогические техникумы (с 1937 г. их стали называть педа-гогическими училищами). В 1932 г. общий набор всех трех техникумов со-ставил 840 человек. Именно педагогические техникумы давали основной контингент преподавателей для начальных школ. Вторым по важности, после педагогического, направлением специализации среднего и высшего образования в АССР НП стало сельскохозяйственное. В 1930-е гг. были созданы и начали готовить национальные кадры специалистов 4 сельскохозяйственных техникума: Марксштадтский техникум механизации сельского хозяйства, Гуссенбахский полеводческий техникум, Краснокутский полеводческий техникум, Краснокутский зооветеринарный техникум. Названные техникумы обеспечивали подготовку специалистов среднего звена для всех отраслей и сфер сельскохозяйственного производства. В 1931 г. в АССР НП был образован немецкий сельскохозяйственный институт, который ежегодно принимал на учебу примерно 100 студентов. Специалисты готовились на трех факультетах: индустриально-земледель-ческом; зерновых культур; молочного хозяйства. Кроме педагогических и сельскохозяйственных высших и средних спе-циальных учебных заведений в годы первой и второй пятилеток в АССР немцев Поволжья были созданы и начали функционировать Энгельсский вечерний дошкольно-библиотечный техникум, Энгельсский техникум советской торговли, фельдшерско-акушерские школы в Энгельсе и Бальцере, «сестринские» школы в Марксштадте и Красном Куте, музыкальные училища в Энгельсе и Марксштадте, музыкальная школа в Энгельсе. Несмотря на недостатки в работе этих учебных заведений и слабую материальную базу, все же они позволили постепенно подготовить специалистов средней квалификации для основных сфер жизнедеятельности республики и прежде всего для социально-культурной, которая до этого долгое время была в загоне. В АССР НП существовало еще одно высшее учебное заведение, появившееся в 1931 году. Вначале оно называлось Немецкий коммунистический университет, было элитарным партийным учебным заведением, готовившим кадры высшей квалификации для местных партийных и советских органов. С 1932 г. университет превратился в вуз всесоюзного значения, поскольку до 40% мест в нем заняли партийно-советские функционеры из различных немецких национальных районов СССР. В 1932 г. общая численность набора составила 270 человек. Осенью того же года университет был преобразован в Немецкую высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу (НВКСШ) им. Сталина. В предвоенные годы высшие учебные заведения АССР НП переживали те же кампании и процессы, что и школа, в частности, «борьбу за качество» обучения. Однако здесь изменившаяся национальная политика центра имела наиболее негативные последствия. В 1938 г. в педагогическом и учительском институтах были образованы «русские» отделения для подго-товки преподавателей в русские школы. Само по себе это привело к со-кращению численности немецких отделений. По состоянию на 1 сентября 1940г. из 609 студентов пединститута немцев было 196 (32%), в учитель-ском институте из 394 студентов немцы составляли 203 человека (58%). С введением платы за обучение пединститут покинули 47%, учительский ин-ститут — 58% студентов. После отсева немцы-студенты стали составлять всего 36,3% от всех обучавшихся в двух указанных выше вузах. Такой процент немцев-студентов в республике, где немцы составляли почти две трети населения, конечно же, был явно неудовлетворительным. Схожая ситуация имела место и в Немецком сельскохозяйственном институте. В марте 1939 г. по решению ЦК ВКП(б) третий вуз республики - Немецкая высшая коммунистическая сельскохозяйственная школа потеряла статус высшего учебного заведения и была преобразована в Немецкий колхозный сельскохозяйственный партийно-советский техникум им. Сталина. Партийная элитарность учебного заведения сохранилась. Поданным на 1 января 1941 г., в АССР НП имелось 1269 специалистов с высшим образованием, из них: инженеров различных специальностей — 216, экономистов - 67, агрономов - 146, зоотехников и ветеринарных врачей - 171, врачей - 234, педагогов - 374, других специалистов - 61. Зримых успехов в годы первых пятилеток Республика немцев Поволжья достигла в культурной сфере. В 1933 г, была создана организация Союза советских писателей республики, которая стала издавать свой литературно-художественный и публи-цистический журнал «Der Kampfer» («Борец»). Кампания развития литера-турного творчества в АССР НП имела определенные успехи. Несомненным талантом были отмечены многие произведения Ф. Баха, А. Закса, Г. Завацкого, П. Куфельда и др. Развитие периодической печати в АССР НП в 1930-е годы шло под воз-действием противоречивых тенденций. С одной стороны, по политикоидеологическим соображениям руководство АССР немцев Поволжья стремилось увеличивать количество печатных изданий, добиваясь, чтобы свои многотиражки имел каждый совхоз, МТС, промышленное предприятие. С другой, - из-за нехватки средств приходилось постоянно урезать тиражи изданий, объем, формат, а то и вообще ликвидировать многие из них. Более или менее стабильно выходили лишь республиканские газеты «Nachrichten», «Трудовая Правда», «Rote Jugend». Как и по всему СССР, партийный контроль за прессой в АССР НП был очень жестким, и потому газеты и журналы были серы, безлики, похожи друг на друга. Большую часть всех газетных площадей занимали официальные материалы, описания различных хозяйственно-политических кампаний и т.п. Во всех газетах и журналах безгранично царил культ И. В. Сталина и ВКП(б). Довольно быстрыми темпами шла радиофикация населенных пунктов АССР НП. В 1930 г. в Покровске (с 1931 г. - Энгельс) была построена мощная по тем временам радиостанция, благодаря которой радиопередачи из столицы республики могли приниматься в любой ее точке. Радиовещание велось на немецком и русском языках. Как и газеты, радиоэфир активно использовался властями в пропагандистских целях. В 1930-е годы в немецкой автономии продолжался рост культпросветучреждений. По состоянию на конец 1937 г. было 19 звуковых и 25 немых киноустановок, 5 звуковых и 22 немых кинопередвижки, 21 дом культуры, 286 изб-читален, 236 клубов, 76 библиотек. Перед самой войной в строй вошло 5 новых кинотеатров, в том числе центральный кинотеатр АССР НП - «Родина» в г. Энгельсе. Функционировала собственная студия кинохроники («Немкино»). В 1939 г. ею было выпущено 18 звуковых и 7 немых киножурналов. При домах культуры и колхозных клубах функционировали разнообразные кружки художественной самодеятельности. Так, например, широкую известность в те годы приобрели драматический кружок в селе Боаро, иг-равший 23 спектакля, самодеятельный струнный оркестр в селе Брокгау-зен, кружок стариков-плясунов из 11 человек в возрасте от 60 до 76 чело-век в селе Паульском. Из драмкружков выросли три полупрофессиональных коллектива - колхозно-совхозные театры в Марксштадте, Бальцере и Красном Куте. Крупным достижением стало создание и функционирование на профес-сиональной основе немецкого и русского государственных драматических театров, немецкого государственного хора, немецкой государственной фи-лармонии с симфоническим оркестром и ансамблем песни и пляски, театра музыкальной комедии. В немгостеатре работали достаточно известные ак-теры и режиссеры из Германии, покинувшие страну после прихода к власти нацистов (Э. Пискатор, А. Гранах, Э. Буш, Э. Вайнерт, Ф. Вольф и др.). В репертуаре театра присутствовали русская и западная классика, произве-дения «советского реализма». Уникальным явлением культурной жизни АССР НП являлся Немгосхор. Это был высокопрофессиональный коллектив, неоднократно занимавший призовые места на всесоюзных конкурсах хоровой песни. В 1937 г. хор со-стоял из ядра (65 человек), 8 хоров-филиалов и 2-х подшефных хоров. При необходимости немгосхор мог разворачиваться в хор-массив численностью до 600 человек. В культучреждениях осуществлялась суровая идеологическая цензура. Так, в 1940 г. по идеологическим соображениям с постановки в драматических театрах были сняты спектакли «Коварство и любовь» Ф. Шиллера. «Егор Булычев и др.» М. Горького. Труппы театров, подвергались постоянным «чисткам», многие из деятелей искусства были репрессированы, особенно в 1937 году. Составным элементом «культурной революции» в АССР НП, как и по всему СССР, стал поход на религию и церковь. Он начался в 1929 г. одновременно с коллективизацией и в непосредственной связи с ней. В ходе беспрецедентной по масштабам и насилию антирелигиозной кампании свя-щеннослужители подвергались издевательствам и репрессиям, а церкви за-крывались в административном порядке без учета мнения населения. 1-й съезд колхозников (8-11 декабря 1929 г.) в специальном постановлении «О наступлении на религию» провозгласил одной из важнейших задач кол-хозного движения «ликвидацию» религии и закрытие всех церквей. Началось «соревнование» между сельсоветами за быстрейшее закрытие храмов, причем закрытие церковных сооружений демонстративно приурочивали к каким-либо религиозным праздникам. В ряде мест антирелигиозные действия вызывали массовые выступления граждан. Такое выступление, например, произошло в Марксштадте 5 июня 1930 года. Тысячи горожан вышли на улицу и протестовали против закрытия лютеранской церкви. По оценке бюро обкома ВКП(б), выступление носило «антисоветский характер». Активные участники выступления были репрессированы. В создавшихся условиях деятельность церквей (лютеранской, католической, православной), а тем более сект, фактически носила полулегальный характер. Тем не менее, религиозная жизнь, особенно в селах, не замирала. Интересный случай произошел в Мариентале на рождество в ночь с 24 на 25 декабря 1935 г. По решению Мариентальского канткома ВКП(б) в этот вечер во всех селах кантона должны были проводиться антирелигиозные беседы. Однако они нигде не состоялись. В то же время, по информации НКВД, во многих селах, в том числе и в кантональном центре, «вечером собрались группы молодежи, изображая «младенца Христа», ходили по домам, раздавая детям рождественские подарки, пели религиозные песни». Вручая детям подарки, некоторые из «божественных младенцев» задавали детям вопросы, вроде того, что был задан мальчику Лео Юнкеру: молится ли он за своего отца, осужденного на 10 лет, чтобы тот выжил и поскорее вернулся из заключения? Народные праздники, обычаи, традиции были тесно связаны с религией, поэтому, нанося удар по вере, большевистский режим душил в националь-ную культуру. К концу существования АССР немцев Поволжья атеизм начал пускать там глубокие корни, прежде всего, в молодом поколении, которое родилось и жило при советской власти и потому было наиболее податливо к оболваниванию коммунистической пропагандой в ее самом примитивном сталинском варианте.
Ditler: Конфликт с властью Большинство политико-идеологических кампаний, проводившихся в Республике немцев Поволжья в 1930-с гг., были характерны для всех наро-дов Советского Союза. Однако поволжским немцам пришлось в те годы пережить и такую кампанию, сопровождавшуюся массовыми репрессиями, которая была непосредственно связана с их национальной принадлежно-стью. Речь идет о так называемой «борьбе с фашистами и их пособниками» в немецкой автономии. Начало этой кампании относится к 1933 г., когда в республике и во всем Поволжье свирепствовал голод. Несмотря на все ухищрения советского руководства, правда о тяжелом положении населения, в том числе и немцев, в районах распространения голода, просачивалась за рубеж. Вполне объяснимо, что сообщения о тра-гическом положении немцев в СССР прежде всего были получены в Гер-мании. Многих немцев в этих двух странах связывали родственные узы, между ними, несмотря на все ограничения сталинского режима, существо-вала переписка. В Советском Союзе проживало немалое число немцев, в разное время приехавших из Германии и не принявших советского граж-данства. События в Советском Союзе серьезно взволновали общественность Германии, вызвали озабоченность ее руководства. Исторически совпало так, что именно в это время к власти в Германии пришли нацисты. Стремясь заручиться поддержкой германского народа, они на первых порах активно включились в антисоветскую кампанию, стремительно разраставшуюся в Германии в связи с сообщениями об инспирированном большевиками голоде в СССР. Последовал ряд дипломатических демаршей. Германские дипломаты в Москве и Берлине напоминали о «злоключениях немецких колонистов», особенно германских граждан, и настаивали на получении от советских властей разрешения на предоставление немецкому населению продовольственной помощи. Советская сторона лицемерно отрицала наличие голода в СССР и отка-зывалась принимать такую помощь. По мере нарастания голода диплома-тические демарши Германии принимали все более острый характер. В марте 1933 г. последовали публичные выступления руководителей Германии с обвинением советского руководства в том, что оно скрывает правду о растущем голоде. В июне в Берлине была организована выставка писем голодающих немцев из СССР, которая вызвала настоящий шок у ее посе-тителей. Своего апогея кампания протеста против «вымаривания голодом немецкого меньшинства» в СССР достигла к июлю 1933 г. Ряд организаций (Германский Красный Крест, Высший совет евангелических церквей, Союз немцев за рубежом и др.) обратились с призывом к германскому народу о сборе пожертвований в пользу «страдающих немцев» в СССР. С этой целью в банках открылся специальный счет «Братья в нужде», на который в числе первых внесли по ! тыс. марок личных денег президент Германии П. фон Гинденбург и канцлер А. Гитлер. В помощь голодающим немцам в СССР германское правительство ассигновало 17 млн. марок. Нацистские вожди умело использовали заговор молчания советских властей вокруг голода, мастерски эксплуатировали национальную идею, завоевывая симпатии немецкой нации. Советское же руководство по-прежнему упорствовало и не признавало факта голода в своей стране. Оно утверждало, что развязанная в Германии кампания носит клеветнический характер. С середины июля в ответ на германские обличения в СССР началась ответная, явно инспирированная и клеветническая кампания «возмущения» советских немцев «ложью фашистской пропаганды». На предприятиях, в колхозах, совхозах, МТС, учеб-ных заведениях, учреждениях АССР немцев Поволжья, немецких районов в различных частях СССР проводились собрания, на которых принимались резолюции протеста. Этими протестами были заполнены страницы всех советских немецкоязычных газет. Смысл всех протестов был один: совет-ские немцы не нуждаются ни в какой помощи со стороны фашистской Германии, «переживающей по-настоящему трудные дни голода и нужды». В «письмах трудящихся», которые потоком шли в центральные партийные и советские органы и также публиковались в газетах, заявлялось, что ни при каких обстоятельствах их авторы не будут принимать посылок от «немецких фашистов». Одновременно «трудящиеся» сами изъявляли готовность провести сбор продуктов для жертв фашизма, «безработных, голодающих крестьян Германии», т. е. ситуация переворачивалась с ног на голову В августе исполком Коминтерна выпусти брошюру «Братья в нужде?», которая распространялась за рубежом, и ее страницы были заполнены все теми же письмами советских немцев, в которых они рассказывали о своей «зажиточной счастливой жизни». Вместе с тем на страницах советской прессы усилилась публикация ма-териалов, разоблачавших действительный террор, проводившийся в Гер-мании против коммунистов, социал-демократов, евреев, служителей церк-ви. Видимо, именно эти разоблачения, как и ряд жестких контрдемаршей советской дипломатии, а возможно и тайный сговор двух тоталитарных режимов, привели к тому, что антисоветская кампания в Германии стала быстро угасать. Однако акция сочувствия советским немцам, проходившая в Германии и получившая отзвук в других странах, вынудила власти в СССР ослабить различные запреты на помощь извне. В частности, так и не разрешив официальную государственную помощь Германии, советское руководство сняло возражения против частной помощи конкретным лицам. Такая благотворительная помощь в виде продуктовых посылок и денежных переводов в немецких марках и долларах США с конца 1933 г. стала поступать немецкому населению СССР и приняла довольно значительные масштабы. К примеру, в одном только Каменском кантоне АССР немцев Поволжья, где к тому времени проживало чуть больше 38 тыс. человек «фашистскую» помощь в 1934-1935 гг. получили 494 семьи. В других местах компактного проживания советских немцев, если эта помощь и была меньше, то не намного. На валюту приобретались продукты питания в магазинах торгсина республиканских, краевых и областных центров. Нашлись люди, которые координировали распределение гуманитарной помощи. Чаще всего это были священнослужители. Интересно, что помощь получало немало коммунистов и даже отдельные руководящие партийные и советские работники, которые, правда, тщательно скрывали это, пользуясь услугами подставных лиц. Сложившееся положение вызывало сильнейшую тревогу и обеспокоенность руководства страны. Вынужденно согласившись на предоставление иностранной благотворительной помощи советским немцам, оно вовсе не собиралось допускать столь явной компрометации своего тоталитарного режима внутри страны. 5 ноября 1934 г. ЦК ВКП(б) направил всем ЦК со-юзных республик, крайкомам и обкомам ВКП(б) специальную директиву, в которой обращал их внимание на то, что «в районах, населенных немцами, за последнее время антисоветские элементы активизировались и открыто ведут контрреволюционную работу. Между тем местные парторганизации и органы НКВД крайне слабо реагируют на эти факты, по сути делают попустительство, совершенно неправильно считая, будто наша ме-ждународная политика требует этих послаблений немцам или другим на-циональностям, проживающим в СССР и нарушающим элементарную ло-яльность к советской власти». Далее в директиве указывалось: «ЦК ВКП(б) считает подобное поведение парторганизаций и органов НКВД совершенно неправильным и предлагает принять по отношению к активным контрреволюционерам и антисоветски настроенным элементам репрессив-ные меры, произвести аресты, высылку, а злостных руководителей приго-ворить к расстрелу». В директиве особо подчеркивалось, что местные ор-ганы власти «должны потребовать от немецкого населения полного прекращения связи с заграничными буржуазно-фашистскими организа-циями: получение денег, посылок». На основе директивы в печати, по радио, на местах развернулась разнуз-данная кампания по формированию негативного общественного мнения к «фашистской помощи» и тем, кто ее принимал. Получателей и распростра-нителей гуманитарной помощи стали называть фашистами, тех кто ею пользовался - пособниками фашистов. Инспирировались и широко пропа-гандировались факты демонстративного отказа от помощи, уничтожения посылок. Поступавшая иностранная валюта «по просьбе немецких трудя-щихся» перечислялась на счет Международной организации помощи борцам революции (МОПР). Кроме того, в этот период проводился беспрецедентный нажим на жителей СССР, имевших иностранное подданство с целью заставить их принять советское гражданство. Развязанный против немецких граждан моральный и физический террор стал давать довольно быстрые результаты. Подневольных, живущих в постоянном страхе людей нетрудно было заставить выполнить все указания властей. Но власти требовали не только отказываться от зарубежной помощи, они заставляли еще людей «разоблачать» друг друга. Жалкое зрелище представляли собой принудительно созывавшиеся общие собрания жителей сел по «разоблачению фашистских агентов», где получавшие «фашистскую» помощь выступали с покаянными заявлениями, признаваясь, что совершили «измену социалистической родине». Каждое из таких собраний принимало резолюцию, в которой, как правило, «требовало» предания «фашистов» суду. Развернулся активный поиск «фашистских контрреволюционных орга-низаций». Судя по донесениям органов НКВД, «фашисты» буквально на-воднили Республику немцев Поволжья, немецкие районы и села других ре-гионов СССР. Они «пробрались» в местные органы власти, в колхозы, совхозы, МТС, на предприятия, «свили свои гнезда» в вузах, техникумах, школах, ими были «засорены» редакции газет, культурные учреждения. Начались массовые репрессии. 15 января 1935 г. управление НКВД АССР немцев Поволжья сообщило в обком ВКП(б), что с начала кампании (т.е. всего за два месяца) им «изъято фашистского элемента» - 187 человек. Значительная часть репрессированных приговаривалась к расстрелу. К концу 1935 г. получение гуманитарной помощи советскими немцами из-за рубежа фактически прекратилось, однако репрессии, развязанные режимом против немецких граждан продолжались. Начиная с ноября 1934 г., в рамках кампании «борьбы с фашизмом», власть начала мощное наступление на национальную культуру поволжских немцев, на любые проявления национальной специфики. Обкомом ВКП(б) Республики немцев Поволжья по указке сверху был принят ряд постановлений, направленных на борьбу с «кулацким немецким национализмом» . В постановлениях указывалось, что установление фашистской диктатуры в Германии привело к резкой активизации «контрреволюционных буржуазно-националистических элементов» в Немреспублике. Отмечалось, что в школах, техникумах, вузах, учреждениях культуры фашисты маскируются в «национальный костюм», что проявляется в «засоренности национализмом» учебников, распространении «идеологически невыдержанных» национальных песен, в «выхолащивании интернационализма» из учебных дисциплин, литературных произведений, спектаклей и т.п., в разжигании национальной розни среди молодежи, в активизации «поповских элементов». Бюро обкома требовало от партийных организаций Немреспублики «особой бдительности и беспощадного разгрома местного контрреволюционного немецкого национализма». С выходом данных постановлений в Немреспублике началась кампания запретительства и преследования многих национальных традиций, обычаев. Были обвинены в «национал-фашизме» известные деятели науки и культуры. Все они, как уже отмечалось, подверглись репрессиям. Особенно пострадали в этой кампании учителя, преподаватели техникумов и вузов, ведь они составляли основную часть поволжско-немецкой интеллигенции. Парадокс состоял в том, что большевистский режим одной рукой насаждал в Немреспублике «культурную революцию», создавая определенные возможности для культурного развития народа, другой же рукой - подрубал народную культуру, уничтожая все ее разнообразие, обедняя и прими-тизируя, приспосабливая ее к своим эгоистическим интересам.
полная версия страницы