Форум » Общие вопросы по генеалогии Поволжских немцев » Краткий курс по истории Поволжских немцев 1762-1990-е гг. (продолжение) » Ответить
Краткий курс по истории Поволжских немцев 1762-1990-е гг. (продолжение)
Ditler: В данной теме отражены все ключевые моменты жизни Поволжских немцев, начиная с первых переселенцев до нашего времени.
Ответов - 9
Ditler: НЕМЦЫ В 1941-1945 гг. Первые недели и месяцы войны 22 июня 1941 г. немцы Поволжья, как и все граждане Советского Союза, узнали о нападении Германии на СССР и начале войны. Несмотря на мно-гочисленные злодеяния сталинского режима в Немреспублике, чувства патриотизма и возмущения агрессией, охватившие значительную часть ее населения, были вполне искренними. Только за период с 22 по 24 июня в военкоматы, по неполным данным, поступило 1060 заявлений о желании добровольно вступить в ряды Красной Армии. В первые три дня войны в АССР НП успешно были проведены мобили-зационные мероприятия. Сказались регулярно проводившиеся перед войной тренировки и мобилизационные учения. С началом мобилизации недоумение, обиду, недовольство и даже возмущение многих мужчин-немцев, особенно молодежи, вызвал тот факт, что их не призывали в ряды Красной Армии, не отправляли на фронт. «Как в партийные органы, так и в военкоматы, - отмечалось в одном из донесений в Москву, - обращается много людей с просьбами разъяснить им, почему их не берут, а на объяснение, что сейчас пока требуются люди определенных военных специальностей, просят зачислить их в любой род войск». Вместе с тем, среди некоторой части немецкого населения фиксировались отдельные факты «Контреволюционных, профашистско-националистических проявлений», которые выражались, главным образом, в соответствующих разговорах. Так, «бывший кулак» Б. Кунстман утверждал, что Гитлер «скоро доберется до Москвы, чтобы положить конец большевикам. Для нас, во всяком случае, это было бы не хуже, а лучше». Некий Кремер распространял слух, что в ближайшее время Япония нападет на СССР. Житель Бальцера И. Кем, обсуждая с соседями ход военных действий между СССР и Германией, заявил: «...я жду Гитлера и хочу ему помогать, когда он будет здесь». Служащий из Г.Энгельса Рейхерт говорил: «...в войне против СССР Германия прежде всего постарается создать опору у нас в Немреспублике. Мы, по всей вероятности, в ближайшем будущем можем ждать первых парашютных десантов. На территории нашей республики будут ожесточенные бои...». Несомненно, что рассмотренные выше и другие, пусть даже единичные, факты «пораженческих настроений», а по сути дела безосновательной и безответственной болтовни недалеких людей, в условиях определенной двусмысленности положения советских немцев, сложившегося в связи с началом войны с Германией, попадали в донесения высшему руководству Советского Союза, лично Сталину, и не могли не влиять на решения, при-нимаемые центром в отношении Немреспублики и поволжских немцев. С 22 июня по 10 августа 1941 г. в Республике немцев Поволжья было арестовано 145 человек, в том числе по обвинению в шпионаже - 2 чело-века, террористических намерениях - 3, диверсионных намерениях - 4, участии в антисоветских группировках и контрреволюционных организациях - 36, в распространении пораженческих и повстанческих высказываний - 97. Сегодня нам хорошо известна цена многих такого рода дел. Однако в любом случае речь идет о единичных фактах. Наиболее важным хозяйственным мероприятием первых недель и месяцев войны в Немреспублике стали уборочная кампания и хлебозаготовки. Выполнение этого мероприятия требовало больших усилий как от руково-дства, так и от рядовых тружеников села и города. На сельхозработы было мобилизовано свыше 40 тыс. горожан, жителей рабочих поселков и канто-нальных центров. Прежде всего, это были школьники и студенты, люди, не задействованные в производстве. Война внесла свои коррективы и в промышленное развитие. С 9 августа 1941 г. было заморожено строительство большей части промышленных объектов. Марксштадтский завод «Коммунист» в течение месяца перестроился на производство боеприпасов для фронта. Другие предприятия АССР НП не меняли профиля своего производства, однако продукция большинства из них направлялась на нужды фронта. Республика стала принимать и размещать на своей территории эвакуированные из западных районов СССР промышленные предприятия, как оборонные, так и гражданские, различные учреждения, учебные заведения и т. п. Поступал и распределялся по кантонам эвакуированный скот. По решению ГКО СССР в Немреспублике началось создание шести опе-ративных аэродромов. Их строительство осуществлялось мобилизованным населением в июле-сентябре 1941 г. на строительство привлекались трак-тора и автомобили близлежащих МТС и колхозов. Издержки военного времени (перераспределение финансовых средств, необходимость в помещениях для эвакуированных предприятий и учреж-дений, развертывавшихся военных объектов и т.п.), прежде всего, ударили по системе образования Немреспублики, в короткий срок приведя ее к фактическому краху. В течение августа - сентября 1941 г. последовательно один за другим были ликвидированы Немецкий сельскохозяйственный ин-ститут, техникумы, пединститут. Многие школы лишились своих помещений. Под военный топор попала и пресса. Сохранились лишь газеты «Nachrichten», «Большевик», кантональные газеты, однако их объем существенно сократился. Они стали выходить лишь три раза в неделю. В связи с войной в Неспублике немцев Поволжья проводились мероприятия по военной подготовке населения, организации противовоздушной обороны, предотвращению высадки десантов, попыток совершения диверсионных актов и т.п. Ко 2 июля в Энгельсе, во всех кантональных центрах и поселке Красный текстильщик были созданы истребительные отряды, перед которыми стояла задача своевременного обнаружения и уничтожения воздушных десантов и диверсионных групп противника. В отрядах было много немцев, а 7 из 24 отрядов возглавляли немцы. В июле - августе 1941 г. в АССР немцев Поволжья создавались отряды народного ополчения. На 15 августа 1941 г. в народном ополчении состояло 11,2 тыс. человек, в том числе 2,6 тыс. женщин. Немцам не чинилось каких-либо преград к участию в ополчении и даже к занятию командных и политических должностей. В июле 1941 г. почти все взрослое население республики было втянуто в мощную контрпропагандистскую кампанию, направленную на население и вооруженные силы Германии. По указанию центра по всей республике в колхозах, совхозах, МТС, на промышленных предприятиях, в учебных за-ведениях, в государственных учреждениях и воинских частях проходили митинги и собрания, на которых принимались резолюции и обращения к германскому народу и германским солдатам с призывом остановить агрес-сию, «повернуть оружие» против Гитлера. Все резолюции и обращения в тот же день направлялись в ЦК ВКП(б). Многие из них публиковались в центральных газетах, использовались в радиопередачах на Германию, в качестве листовок для «распропагандирования» германских войск. Важнейшими контрпропагандистскими документами стали обращения к германскому народу Председателя Верховного Совета АССР немцев По-волжья К. Гофмана и Председателя Совнаркома А. Гекмана 13 и 14 июля 1941 года. К. Гофман, обращаясь к солдатам, рабочим, крестьянам, интел-лигенции Германии, не жалея эпитетов и сравнений, заявлял: «С чувством величайшей тревоги мы думаем о вас, страдающих под гнетом гитлеровской шайки жалких выродков, гнусных разбойников и головорезов, затоптавших в грязи и крови все лучшее, что есть в трудолюбивом и культурном германском народе. И далее Председатель Президиума Верховного Совета Немреспублики призывал: «Солдаты, рабочие, крестьяне, интеллигенция Германии! Не проливайте своей крови во имя разбойничьих целей Гитлера! Поверните ваше оружие против вашего заклятого врага Гитлера и всей его кровожадной банды насильников. Лишь после уничтожения Гитлера и его своры вы сможете зажить свободной и счастливой жизнью. Долой кровавый фашизм! Восставайте на борьбу за свободную Германию!». Вполне понятно, что эти столь примитивно составленные обращения вряд ли могли сыграть какую-то положительную роль в борьбе с оккупантами, поскольку германские солдаты, напавшие на СССР, были оболванены намного более изощренной нацистской пропагандой, опьянены рядом легких побед в Европе. Очевидно именно по этой причине контрпропагандистская кампания с использованием немцев Поволжья в середине августа начала постепенно ослабляться и к концу месяца вообще сошла на нет. В июле-августе 1941 г. по указанию ЦК ВКП(б), видимо, в тех же контрпропагандистских целях обком партии АССР НП еженедельно пред-ставлял в центр доклады «о фактах патриотического и трудового подъема трудящихся АССР немцев Поволжья». Их анализ позволяет составить до-вольно объективную картину того патриотического порыва, который охватил многих тружеников республики. Приведем лишь несколько наиболее характерных примеров. Слесари Визенмиллерской МТС Зельманского кантона Ф. Циммерман, И. Цигельман и токарь Я. Еккель выполняли в июле - августе дневные задания на 200-300%. Трактористка Базельской МТС Унтервальденского кантона Элла Шандер выполняла дневные нормы на 180%. Колхозницы Луиза Виптергольцер и Анна Кексель из села Мангейм Гнаденфлюрского кантона вместо 300 снопов по норме ежедневно вязали по 500 и более снопов. В том же селе колхозник Карл Айферт изобрел специальные волокуши, позволившие в 3 раза поднять производительность труда на вывозе соломы из-под комбайнов. Работницы и инженерно-технический состав фабрики им. К. Либкнехта в г. Бальцере работали в выходной день и всю заработанную сумму - 10 770 руб. передали в фонд обороны. Колхозники колхоза им. Сталина Лизандергейского кантона собрали для раненых бойцов госпиталя в г. Энгельсе по одному центнеру масла и молока, три центнера мяса, 50 кг сыра. Широкое распространение получило донорство. Если до войны в Бальцерском кантоне было всего 4 донора, то к августу 1941 г. их стало 1005. В августе кровь сдали: в Энгельсе - 470 доноров, в Шиллинге - 233, в Байдеке - 255, десятки и сотни людей в других населенных пунктах, С началом войны массового призыва немцев АССР НП на военную службу не было, тем не менее, в действующей армии находилось свыше 33,5 тыс. советских немцев, в подавляющем своем большинстве это были ранее призванные на военную службу граждане Немреспублики, т.к. еще с 1939 г. призыв граждан немецкой национальности из других регионов в Красную Армию не производился. И хотя с сентября 1941 г. всех немцев-военнослужащих начали из армии изымать, все же в самые трудные военные месяцы лета и осени 1941 г. они воевали на фронте, многие из них сумели за этот короткий срок проявить свой высокий патриотизм, продемон-стрировать такие качества, как мужество, отвага, героизм, высокое воин-ское мастерство. 10 августа 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР орденом Красного Знамени был награжден уроженец АССР НП командир танкового батальона старший лейтенант А. Шварц. В представлении к ордену говорилось следующее: «В период боев под Сенно с 6 по 10 июля 1941 г, у старшего лейтенанта Шварца в батальоне была отличная организация боя. в результате чего противник от огня батальона понес большие потери. Было уничтожено 8 танков противника и 4 противотанковых орудия. Благодаря отличной маневренности батальона на поле боя и правильной системе огня противник был введен в заблуждение и его передовой отряд был полностью уничтожен». Тем же указом от 10 августа орденом Ленина был награжден командир 153 стрелковой дивизии полковник Н. Гаген. Его дивизия в числе первых соединений Красной Армии была преобразована в гвардейскую. До войны дивизия, которой командовал Н. Гаген, дислоцировалась в АССР НП, а ее штаб располагался в г. Энгельсе. 28 августа газета «Комсомольская Правда» опубликовала очерк известного писателя Ц. Солодаря «Разговор с красноармейцем Генрихом Нейманом». Вместе со статьей был помещен и портрет воина. Вся страна узнала о немце-зенитчике, сбившем 4 гитлеровских «юнкерса». Словно по иронии судьбы материал о марксштадтце Генрихе Неймане был напечатан именно в тот день, когда родился печально известный Указ Президиума Верховного Совета СССР, перевернувший всю судьбу поволжских немцев.
Ditler: Депортация Решение о ликвидации АССР немцев Поволжья и депортации немецкого населения с берегов Волги, как превентивной мере, созрело у высшего ру-ководства страны где-то в середине августа 1941 года. С началом войны и особенно после провала контрпропагандистской кампании с использованием поволжских немцев исчез один из важнейших факторов, обусловливавших существование АССР НП. Теперь она уже была не нужна в качестве «витрины социализма» и примера для «германских трудящихся». Крупные неудачи на фронте, а также поступавшая в центр информация об «антисоветских», «пораженческих», «фашистских» высказываниях отдельных граждан немецкой национальности в Поволжье довершили дело. Следует отмстить, также, что в середине августа уже полным ходом осуществлялась депортация немцев из Крыма и прифронтовой полосы в Украине. Роковым днем для поволжских немцев стало 26 августа. Именно в этот день Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О переселении всех немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области». В первом же пункте пространного (на 6 листах) постановления указывалось, в какие края и области Сибири и Казахстана какое количество немцев следует переселить. Организация и проведение переселения возлагались на НКВД СССР. В постановлении определялся механизм переселения, порядок организации и проведения его основных этапов, задачи наркоматов, их отделов и ведомств, местных органов власти по осуществлению депортации немцев Поволжья. В тот же день в АССР НП, Саратовскую и Сталинградскую области были направлены части войск НКВД, которые должны были обеспечить проведение депортации, всего до 12,4 тыс. человек. По приказу Л. Берии ответственным за проведение операции по выселению немцев назначался заместитель наркома НКВД И. Серов. Ему предпи-сывалось информировать наркома о подготовке и проведении операции еже-суточно, начиная с 1 сентября. С 29 августа на местах участковыми опе-ративными группами началось спешное составление учетных карточек на выселявшиеся немецкие семьи. В тот же день войска НКВД, прибывшие в Немреспублику, завершили дислокацию в указанных населенных пунктах. Итак, еще до 28 августа 1941 г. операция по депортации немцев из По-волжья была спланирована, исполнители на всех уровнях подобраны, назначены и подробно проинструктированы, проработано материальное обеспечение операции (транспорт, питание в пути, жилье на новом месте и т.п.), а весь партийно-советский, административный и карательный аппарат на местах был готов к осуществлению выселения немцев. Однако не-обходимо было придать готовившемуся гигантскому по масштабам ре-прессивному мероприятию против целого народа хоть в какой-то степени «законный» характер. Именно поэтому, как представляется, и появился уже задним числом известный указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г., «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Указ содержал прямое обвинение немцев Поволжья в пособ-ничестве агрессору. Согласно указу, чуть больше 400 тыс. немцев, прожи-вавших в АССР НП, Саратовской и Сталинградской области, скрывали в своей среде «тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов». Давно уже установлена абсурдность этого утверждения. Депортация была вызвана страхом правящего режима перед «пятой колонной». Сталину и раньше, в мирное время, всюду мерещились враги. Когда же нависла ре-альная угроза оккупации советской территории, вполне в духе сталинской логики последовала неадекватная перестраховка, которая и привела к депортации сотен тысяч немцев, а также представителей других «вражеских» национальностей (финнов, венгров, румын, болгар) из европейской части СССР. Распоряжением прибывшего в Саратов для руководства депортацией И, Серова (получившего личное указание Л. Берии) республиканские газеты «Nachrichten» и «Большевик» опубликовали Указ о выселении 30 августа, и сразу же глубокий разлом отчуждения пролег между немцами и другими народами Немреспублики. Резко изменилась и официальная политика в отношении немцев. 2 сентября 1941 г. первый секретарь обкома ВКП(б) АССР НП С. Малов направил специальную докладную записку Сталину, в которой охаракте-ризовал политическую обстановку в Немреспублике после обнародования Указа от 28 августа. По словам С. Малова, «подавляющее большинство трудящихся русской и других (кроме немецкой) национальностей встретили Указ с большим одобрением, рассматривая его как одну из серьезных мер по укреплению тыла... Со стороны значительной части немецкого населения опубликование Указа вызвало враждебное отношение, всячески подогреваемое контрреволюционными и профашистскими элементами. Высказывания по поводу Указа со стороны немцев сводятся, главным об-разом, к попыткам опровергнуть утверждение о том, что немецкое населе-ние скрывает в своей среде врагов Советского народа, Советской власти». Далее С. Малов иллюстрирует свое утверждение примерами. Приведем одно из наиболее характерных «антисоветских» высказываний, содержащихся в документе. Служащий Беймлер высказал такую мысль: «...О чем мечтал царизм? О переселении немцев в Сибирь. Теперь это осуществляется». В докладной записке не приводится ни одного примера патриотического труда поволжских немцев на благо победы над нацистами, хотя до 28 авгу-ста в каждом из периодически отправлявшихся в центр донесений таких примеров был не один десяток, а тот же С. Малов всего за несколько дней до того в подобной же докладной записке писал, что «политическое на-строение трудящихся Республики немцев Поволжья здоровое. Рабочие, колхозники и интеллигенция, перестраивая работу на военный лад, стре-мятся все подчинить интересам фронта и задачам организации разгрома врага». Операция по выселению немцев из Поволжья началась в день опублико-вания Указа от 28 августа и проводилась очень жестко и энергично. Об этом можно судить из донесений на имя Наркома внутренних дел Л. Берии, которые ежедневно направлялись в Москву оперативной группой НКВД, осуществлявшей выселение. В особенно тяжелое положение были поставлены люди, отправлявшиеся в первых эшелонах. Им пришлось в страшной спешке сдавать имущество и собираться в путь буквально за одни сутки - 31 августа. Это были в основном жители Энгельса, Красного Кута, Гмелинки, Палласовки и других населенных пунктов, где имелись железнодорожные станции, а также жители близлежащих сел. Погрузка в эшелоны началась 1 сентября. В дальнейшем (так было спла-нировано) очередность погрузки в эшелоны определялась расстоянием сел до станций погрузки. Жители более близких к станции сел вывозились в первую очередь. Передвижение к станциям погрузки осуществлялось, как правило, на автомобилях и гужевым транспортом. Очень часто из-за нехватки транспорта мужчинам приходилось идти пешком многие десятки километров. Был задействован и водный транспорт. 3 сентября с десяти станций были отправлены в соответствии с рафиком первые 11 эшелонов. Всего же в период с 3 по 20 сентября из Поволжья в Сибирь и Казахстан 188-ю железнодорожными эшелонами было вывезено 438,7 тыс. человек, в том числе из АССР немцев Поволжья 365,7 тыс., из Саратовской области 46,7 тыс., из Сталинградской области -26,3 тыс. Эта операция была одной из самых крупных операций по депортации населения в период Великой Отечественной войны. Поволжские немцы покидали свою малую родину, многие из них, чтобы больше уже никогда не вернуться назад. 6 сентября 1941 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) издали совмести, постановление, а 7 сентября Президиум Верховного Совета СССР - анало-гичный указ - «Об административном устройстве территории бывшей Республики немцев Поволжья». В соответствии с этими документами территория АССР НП была разделена между Саратовской и Сталинградской областями. Депортация немцев из Поволжья нанесла колоссальный ущерб региону и стране в целом в самые тяжелые месяцы войны. Погиб большей частью так и не собранный урожай, вымерла и была разворована значительная часть скота, особенно в глубинных районах бывшей АССР НП. Заселение и освоение опустевших территорий проходило с большим трудом, главным образом, принудительными методами. Достаточно отметить, что в 1943 г. использовалось только чуть больше трети пахотных угодий Немреспублики, а в животноводство оказалось полностью разваленным и не приносило доходов. Многие десятки бывших немецких сел так и не возродились, даже и после войны. Последним актом депортации можно считать ликвидацию немецкой то-понимии на территории бывшей АССР НП. Это произошло весной 194. Все бывшие немецкие города и села получили русские названия. Появились названия Советское, Комсомольский, Красноармейск, Гвардейское, Первомайский и др. Так был стерт, пожалуй, самый заметный след много-летнего проживания немцев на поволжской земле.
Ditler: В пути и новых местах поселения Люди перевозились в крытых товарных вагонах, куда их набивали по 40 и более человек вместе с их имуществом. Спали на нарах, а то и просто на по-лу, постелив солому. Постоянно существовала проблема с пищей и водой, особенно, когда эшелоны шли по центральным и южным областям Казах-стана. С наступлением холодов возникла проблема отопления вагонов, которая практически не решалась. Антисанитарные условия вагонов дополнялись плохим качеством воды, что приводило к вспышкам инфекционных заболеваний, особенно желудочно-кишечных. Их жертвами становились, прежде всего, дети. Так, только в эшелонах, перевозивших немцев в Казах-стан, умерло свыше 437 человек, в подавляющем большинстве дети, забо-левшие дизентерией и другими инфекционными заболеваниями. Например, в эшелоне № 869 от дизентерии умерло 12 детей я один взрослый. Первые эшелоны с немцами начали поступать в восточные районы страны с середины сентября. Несмотря на то, что руководители краев и областей Сибири и Казахстана еще до прибытия первых эшелонов с переселенцами отрапортовали в центр о своей готовности принять, разместить и трудоустроить высланных немцев, на самом же деле во многих случаях это оказалось не так. Большая часть переселенцев направлялась в сельскохозяйственные районы и лишь незначительное количество оставалось в городах и районных центрах. В основном это были высококвалифицированные рабочие, инже-неры, учителя, ученые. Отдельное жилье немецким семьям в местах вселе-ния, за редким исключением, не предоставлялось. Там же, где все-таки это делалось, качество жилья оказывалось ниже всякой критики. К примеру, в Джамбульской области Казахской ССР более 30% жилой площади, пре-доставленной переселенцам, не имело застекленных окон и исправных дверей. В большинстве случаев немцев расселяли методом «уплотнения» семей местных жителей за счет вселения в их жилье. Такое сожительство, как правило, негативно отражалось на взаимоотношениях между приезжими и хозяевами, поскольку причиняло последним существенные неудобства, и приводило к конфликтам. На новых местах переселенцы столкнулись со многими трудностями. Прежде всего, не хватало продуктов питания. Хлеб могли получить, и то не всегда, только те, кто попал в колхозы. Спасаясь от голода, многие семьи самовольно переезжали из колхоза в колхоз, из района в район в поисках лучших условий жизни, благо, что рабочие руки везде были очень нужны, и потому, несмотря на существовавшие запреты, самовольных переселенцев практически везде принимали охотно. Несмотря на тяжелое материальное положение переселенцев, вопросы обеспечения немецких семей необходимым центральными органами госу-дарства не решался, хотя в Постановлении Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа 1941 г. им обещали компенсировать потерю имущества. Более того, 30 октября заготовительное ведомство страны телеграфно распорядилось «выдачу зерна переселенцам-немцам впредь до особого решения прекратить». В результате немецкие семьи были поставлены на грань вымирания. Вот лишь одно сообщение из Новосибирской области: «В деревне Степановка Ижморского района несколько семей из-за отсутствия у них хлеба дошло до истощения. В Чановском районе из числа прибывших немцев, переселенных в количестве 6000 человек, большинство рабочих и служащих своего хлеба не имеют... В колхозах, в которых они расселены, излишков хлеба нет, им выдают по 1 килограмму хлеба только на главу семьи. На детей хлеб не выдается. В Тогучинском районе немцы-переселенцы, участвовавшие в общественных колхозных работах, пользо-вались колхозным общественным питанием. В связи с окончанием сель-хозработ, некоторые семьи не работают, правления колхозов, потребко-операция хлебом их не снабжают». Подобные тревожные сообщения поступали из всех краев и областей, где были расселены депортированные немецкие семьи. Естественно, что неустроенность быта, существование на грани голодной смерти, откровенный обман переселенцев государством порождали недовольство среди советских немцев, росло их отчаяние, а вместе с тем озлобленность и ненависть к режиму. И хотя, как отмечалось в докладах отделов спецпереселений с мест, настроение у немцев-переселенцев в ос-новном хорошее, все же росло число тех, кто заявлял, что «нас привезли сюда специально, для того, чтобы мы здесь подохли сами». Сотрудники НКВД отмечали широкое распространение среди немцев «контрреволюционных», «антисоветских», «фашистских» настроений и высказываний. Но очевидно, было бы просто глупо ожидать от доведенных до отчаяния людей «здорового» настроения и хвалебных высказываний в адрес власти. Органы НКВД заводили «дела», на основании которых производились аресты. Только до конца 1941 г. по политическим мотивам было арестовано свыше 600 человек. После проведения массового переселения немцев из районов европейской части СССР, с января 1942 г. последовал ряд акций по перераспределению этих «трудовых ресурсов» внутри областей и краев вселения. Решениями Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б), принятыми в январе и октябре 1942 г. свыше 70 тыс. немцев было переселено в районы Крайнего Севера, где они должны были заниматься ловом и переработкой рыбы. Вопросами обустройства отправленных на север людей в рыбных трестах фактически никто не занимался. По докладам органов НКВД в рыболовецких хозяйствах Красноярского края на одного человека приходился всего 1 кв. м жилой площади, остро ощущался недостаток топлива, продуктов, особенно жира и овощей, отсутствовали медикаменты, прачечные, бани. В Омской области на Надымском рыбозаводе переселенцы спали на нарах, покрытых грязной соломой, по 50-60 человек, в темных сырых землянках, которые не освещались и не отапливались. Следствием этого стало массовое заболевание людей различными болезнями. С июля 1942 г, по январь 1943 г. в Надымском районе умерло 34 человека из находившихся там 1621 немца. Больные в отдельные помещения не изолировались, а находились вместе со здоровыми. Ужасные условия существования дополнялись ненавистью и бездушным отношением к переселенцам со стороны руководства трестов и бригадиров: «Бригадир Ананьев при отправке заболевшего на работе переселенца Якоба В. снял с него меховую обувь, переодел в резиновую, в результате тот по дороге в больницу отморозил себе ноги, которые впоследствии пришлось ампутировать». В Красноярском крае, в Игарском районе на станции Агапитово дневной улов рыбы в местной бригаде составлял не более 20-30 кг. Сдаваемой рыбы не хватало на то, чтобы обеспечить себя хлебом. Бригада не получала его по 7-8 дней. За зиму 1942-1943 года на станции умерло 150 немцев, в том числе дети. Немощные истощенные люди не могли работать в полную силу, что влекло за собой наказание - уменьшение норм обеспечения про-довольствием, отчего они слабели еще больше и еще меньше выполняли норму выработки. Этот изуверский метод хладнокровно обрекал немцев на голодную смерть.
Ditler: "Трудовая армия" В СССР к началу Великой Отечественной войны был накоплен определенный опыт принудительного труда некоторых групп населения в составе военизированных формирований - трудовых армий. В годы войны этот опыт, только в значительно более жестокой репрессивной форме был применен и к советским немцам. В течение 1942-1943 гг. на основании ряда постановлений Государственного Комитета Обороны СССР практически все дееспособное немецкое население страны (как мужчины, так и женщины) было мобилизовано в «Трудовую армию» представлявшую собой специальные формирования -рабочие отряды и колонны, сочетавшие в себе элементы военной службы, производственной деятельности и гулаговского режима содержания. Больше половины всех мобилизованных немцев оказалось в рабочих ко-лоннах и отрядах лагерей и строек НКВД, где их положение практически ничем не отличалось от положения заключенных. Остальная часть моби-лизованных немцев, также в составе военизированных формирований, тру-дилась на предприятиях и стройках других наркоматов, прежде всего в угле- и нефтедобывающей промышленности, на строительстве железных дорог, лесоповале и т.п. Рабочие отряды и колонны из советских немцев размещались практически на всей территории СССР, однако, наибольшая их концентрация имела место на промышленных объектах и стройках Урала и Сибири, то есть в регионах, ставших основной экономической опорой Советского Союза после оккупации противником западных территорий. Основным подразделением, в условиях которого осуществлялась дея-тельность и проходила жизнь трудармейцев, являлась рабочая колонна. Рабочий отряд представлял собой объединение рабочих колонн, часто на-ходившихся в отрыве друг от друга на различных объектах производства или строительства. Рабочие колонны, сформированные из советских немцев, использовались на самых тяжелых работах, связанных с большими физическими усилиями: добыча из карьеров и шахт полезных ископаемых, строительство автомобильных и железных дорог; возведение плотин и т.п. Мобилизовав немцев в рабочие отряды и колонны и используя их на самых тяжелых физических работах, государство, в то же время, не смогло создать этим людям хотя бы даже элементарно необходимые условия нор-мального человеческого существования. В силу остаточного принципа обеспечения рабочих колонн, в течение всех лет существования «Трудармии» мобилизованные немцы никогда в полном объеме не получали положенного им и без того скудного довольствия, сохранялись неизменно тя-желые условия их жизни. В условиях сурового климата, плохого питания и обмундирования, от-сутствия полноценного отдыха каторжный труд в рабочих отрядах и ко-лоннах приводил к массовому физическому истощению трудармейцев, влекшему за собой смерть, инвалидность, тяжелые болезни. Особенно жестокая эксплуатация мобилизованных немцев осуществлялась в лагерях и на стройках НКВД. Наиболее трагическим для немцев оказалось пребы-вание на таких объектах НКВД, как Севжелдорлаг, Соликамлаг, Тавдинлаг, Богословлаг и др. Там только за зиму 1942-1943 гг. от голода и непо-сильного труда погибло от 17 до 20% всех трудармейцев. В те годы возникла реальная угроза самому физическому существованию немецкого этноса в СССР. Официально враждебная политика Советского государства по отношению к немецкому населению, сама система выполнения производственных заданий любой ценой, постоянная угроза репрессий за их невыполнение создавали почву для жестокого обращения с трудармейцами со стороны руководителей и административного аппарата тех объектов, на которых работали мобилизованные немцы. Моральное унижение и физическое оскорбление стали широко распространенным явлением. Несмотря на тяжелые условия труда и жизни, необходимость осваивать для себя новые, ранее незнакомые специальности, значительное число мо-билизованных немцев трудилось честно и добросовестно, выполняя и пе-ревыполняя производственные планы, нормы выработки. Патриотизм многих немцев проявлялся не только в добросовестном труде, но и в активном участии в различных кампаниях по сбору средств в помощь Красной Армии, что вынуждено было отметить даже руководство страны. Так, например, в 1943 г. И. Сталин прислал немцам-трудармейцам Богословлага, работавшим на строительстве алюминиевого завода, телеграмму следующего содержания: «Прошу передать рабочим, инженерно-техническим работникам и служащим немецкой национальности, работающим на БАЗстрое, со-бравшим 353783 рубля на строительство танков и 1 миллион 820 тыс. рублей на строительство эскадрильи самолетов мой братский привет и бла-годарность Красной Армия». Многие из советских немцев, в том числе и поволжских, воспитанные в предвоенные годы на большевистских принципах и лозунгах, активно и инициативно участвовали в работе партийных и комсомольских организаций. Вместе с тем, тяжелые, порой нечеловеческие условия труда и жизни. унизительное положение вызывали протест определенной части трудармейцев выражавшийся в различных формах. Наиболее распространенной формой протеста стало дезертирство, которое достигало внушительных размеров, особенно в гражданских наркоматах. Власти умело противодействовали «негативным проявлениям» со стороны трудармейцев, применяя суровые меры наказания, фабрикуя на них «контрреволюционные» дела, формируя и используя широкую агентурно-осведомительскую сеть в трудармейской среде. С середины 1943 года режим содержания, условия труда и жизни моби-лизованных немцев начали постепенно и очень медленно смягчаться, что было связано как с общим улучшением положения дел на фронтах, эконо-мическим укреплением страны, так и с тем, что большинство трудармейцев высокими производственными достижениями на деле демонстрировали свой патриотизм и лояльность политическому режиму. Большинство трудармейцев поддерживала наивная вера в то, что с побе-доносным для СССР завершением войны в их жизни и судьбе произойдут положительные перемены, допущенная в отношении советских немцев не-справедливость будет устранена. Однако этим ожиданиям не суждено было сбыться. Политико-правовое признание «Трудармии» как формы участия советских граждан в обеспечении победы над агрессором произошло лишь на рубеже 1980-1990 гг., то есть спустя четыре с лишним десятилетия после окончания войны. Многие трудармейцы не дожили до этой поры.
Ditler: Оформление спецпоселений Режим спецпоселения для немцев СССР формировался постепенно в течение всех военных лет. Уже отмечалось, что прибывшие по депортации в Сибирь и Казахстан немцы, особенно бывшие городские жители, на первых порах могли перемещаться внутри районов и даже из одного района в другой, отыскивая себе сносные места для жизни и работы. Некоторым из них удалось осесть в областных и краевых центрах, других крупных городах. Руководители местных управлений НКВД ходатайствовали о принятии законодательных актов, которые могли бы ограничить эти перемещения. И хотя специально такие акты в то время приняты не были, однако по партийной линии обкомам, горкомам, райкомам прошла команда повысить политическую бдительность, принять меры, чтобы немцы не занимали каких-либо руководящих постов, не работали на важных с точки зрения государственной безопасности объектах. К таким объектам причислялись не только заводы и фабрики, но даже мелкие предприятия и учреждения, например, столовые, больницы и т.п. Основная масса депортированных немцев, за исключением ценных специалистов, должна была находиться в колхозах. В этот же период времени был сфабрикован целый ряд дел против немцев, которым удалось устроиться на работу на военные предприятия или вольнонаемными в воинские части. Все они были арестованы и уволены с мест работы. Так, например, на одном из военных заводов в г. Томске были арестованы немцы П. Меель, Я. Крюгер, Н. Фат и др., в г. Искитим аре-стовали молодую немку Э. Якель, работавшую в местной авиационной во-инской части. Всем им было предъявлено стандартное обвинение в шпио-наже в пользу Германии, в подготовке диверсий. К началу 1942 г. даже те немногие немцы, которым удалось найти более или менее приличную работу в городах и районных центрах в большинстве своем были вновь отправлены в колхозы. После проведенных в 1942 г. массовых мобилизаций в «Трудовую армию» всего трудоспособного немецкого населения, как депортированного, так и местного, в местах проживания остались лишь старики, инвалиды, дети до 15-16 лет, женщины, имевшие детей в возрасте до 3-х лет. Они оказались в тяжелейшем материальном положении, поскольку большинство их было нетрудоспособно, не имело своего жилья, государство же никакой помощи им не оказывало. Дети, оставшиеся без родителей, должны были «воспитываться колхозами». Колхозам, оставшимся без мужчин, ушедших на фронт, задыхавшимся под тяжестью непосильных норм сдачи продовольствия, было не до них. Большинство из детей либо попали в дет-ские дома, либо стали беспризорниками. Только за период с марта 1944 по октябрь 1945 гг. органами НКВД были выявлены и устроены в детские дома свыше 2900 беспризорных детей из семей трудармейцев, обнаружены и отправлены в инвалидные дома 467 инвалидов и бездомных стариков-немцев. К концу войны число депортированных, оказавшихся в восточных районах страны, значительно возросло. Кроме немцев там оказались чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, калмыки, турки-месхетинцы, крымские та-тары и др. В местах расселения спецпоселенцев резко возросло число про-исшествий, тяжких преступлений, многие из которых носили откровенно политический характер. В отдельных случаях имели место открытые анти-советские выступления. Несомненно, остроту ситуации придавал и южный темперамент новых спецпоселенцев. Все это заставило руководство СССР более конкретно заняться политико-правовыми и организационными во-просами спецпоселения, которые, естественно, коснулись и немцев. 8 января 1945 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял два закрытых постановления: «Об утверждении положения о спецкомендатурах НКВД» и «О правовом положении спецпереселенцев». В первом постановлении отмечалось, что в целях обеспечения «государ-ственной безопасности, охраны общественного порядка и предотвращения побегов спецпереселенцев с мест их поселения, а также контроля за их хо-зяйственно-трудовым устройством» в местах спецпоселения НКВД создает спецкомендатуры. Спецкомендатуры подчиняются территориальным органам НКВД. В обязанности спецкомендантов входили организация учета и надзора за спецпереселенцами, поиск беглецов, предотвращение и пресечение беспо-рядков в местах проживания спецпереселенцев. Коменданты должны были осуществлять контроль за хозяйственным и трудовым устройством спец-переселенцев, прием от них жалоб и заявлений и принятие по ним соответ-ствующих мер, выдачу спецпереселенцам, в силу уважительных причин, временных разрешений на выезд за пределы зоны действия комендатуры, без права выезда из района проживания. Комендантам, также, предоставлялось право налагать на провинившихся спецпереселенцев административные взыскания в виде штрафа до 100 руб. и ареста до 5 суток. Второе постановление Совнаркома обязывало всех спецпереселенцев заниматься общественно полезным трудом, строго выполнять установленный для них режим и общественный порядок, подчиняться всем распоряжениям спецкомендатур. Запрещалось без разрешения коменданта отлучаться за пределы территории, обслуживаемой комендатурой. Самовольная отлучка приравнивалась к побегу и влекла за собой уголовную ответственность. Главы семей спецпереселенцев должны были в трехдневный срок сообщать в комендатуру обо всех изменениях, происшедших в семье (рождение ребенка, смерть или побег кого-либо из членов семьи и т.п.). Постановления Совнаркома СССР о спецпереселенцах были дополнены рядом ведомственных документов НКВД. Реализация всех этих документов по сути дела привела к политико-правовому и организационному оформлению режима спецпоселения, под который попали сотни тысяч советских граждан. Их жизнь стала еще более регламентированной, а права ограниченными. На завершающем этапе войны и сразу после ее окончания число спецпоселенцев-немцев начало быстро расти, во-первых, за счет репатриантов (около 200 тыс.) и, во-вторых, за счет ликвидации «Трудовой армии». В марте 1946 г. Совнарком СССР дал указание наркоматам, где функ-ционировали трудармейские подразделения, расформировать рабочие от-ряды и колонны из мобилизованных советских немцев, ликвидировать «зо-ны», что означало конец «Трудовой армии». Однако все бывшие трудармейцы получали статус спецпоселенцев и, как крепостные, прикре-плялись к своим предприятиям, строительствам, лагерям. Им разрешили вызвать и помогли перевезти к себе свои семьи, они получили возможность проживать в общежитиях и на частных квартирах, строить или покупать себе жилье. В районах проживания бывших трудармейцев и прибывших к ним семей создавались спецкомендатуры. Лишь небольшому числу бывших трудармейцев разрешили покинуть свои предприятия и возвратиться в места, откуда их мобилизовали в 1942 году. В это число попали инвалиды, женщины старше 45 лет и матери, у которых остались беспризорные дети, а также мужчины старше 55 лет. Следствием отмеченных выше решений советского руководства, стали активные миграционные процессы среди немецкого населения СССР, имевшие место в 1946-1947 годы. За счет прибытия семей резко возросло число немцев на бывших объектах «Трудармии», то есть на заводах, фаб-риках, стройках. За счет этого значительно возросло городское немецкое население и частично сократилось сельское, хотя оно и продолжало оста-ваться преобладающим. Географически немецкое спецпоселение значи-тельно расширилось. Произошла своего рода диффузия немцев, в том числе и поволжских, из районов первоначального последепортационного расселения в Западной Сибири и Казахстане в целый ряд других регионов: на Урал и Европейский Север, в Восточную Сибирь и на Дальний Восток, в Среднюю Азию и некоторые другие регионы.
Ditler: ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ Спецпоселения 26 ноября 1948 года Президиум Верховного Совета СССР издал под грифом «Совершенно секретно» Указ «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны». В Указе прямо и недвусмысленно устанавливалось, что немцы, как и все другие народы, отправленные на спецпоселение в годы войны, переселены туда «навечно, без права возврата их к прежним местам жительства». Указ определил для спецпоселенцев, нарушавших режим, особую, универсальную на все случаи, драконовскую меру наказания - 20 лет каторжных работ. Лицам, оказывавшим помощь беглецам в побеге, укрывавшим их и помогавшим обосновываться в местах прежнего жительства предусматри-валось наказание - 5 лет лишения свободы. Весть об этом Указе стала для спецпоселенцев тяжелым ударом. Все-таки большинство из них питало надежду, что после окончания войны режим спецпоселения постепенно будет отменен или, по крайней мере, смягчен. Теперь же надеяться было не на что. В местах спецпоселения применение Указа от 26 ноября 1948 г. имело тяжелые последствия. Теперь еще больше, чем когда-либо, судьба спецпоселенцев была в руках снецкоменданта, поскольку от него во многом зависело, какие действия спецпоселенцев можно было расценить как побег. Резко возросло число арестованных и осужденных. Многие из них, в том числе старики и женщины были осуждены на 20-летнюю каторгу лишь за то, что позволили себе, к примеру, самовольно выйти за пределы населенного пункта, чтобы навестить родст-венников в соседнем селе, либо сходить в лес за грибами и ягодами. Нача-лись самые трудные годы спецпоселения, которые продолжались вплоть до смерти Сталина и начала «оттепели» в СССР. Все 15 лет существования спецпоселения (1941-1955 гг.) немецкое насе-ление СССР, распыленное на огромной территории страны, было полностью лишено каких-либо возможностей поддерживать и сохранять свою на-циональную идентичность. Вокруг него была создана такая морально-психологическая атмосфера, что на работе, в общественных местах немцы вынуждены были говорить на русском языке и только дома, в тесном се-мейном кругу, они могли позволить себе объясняться по-немецки. Не было возможности ни читать, ни писать на родном языке. Тем более немцы не имели возможности сохранять свои традиции и обычаи, народную культуру (обряды, песни, танцы и т.п.). Фактически под запретом была религиозная жизнь. Особенно отрицательно все это сказывалось на молодом поколении - детях, родившихся перед войной, в годы войны и в послевоенные годы. Они были лишены возможности не только обучаться на родном языке, но даже изучать его. Сами взрослые, вынужденные адаптироваться к новым условиям жизни, постепенно теряли многие свои национальные черты, формируя новые привычки, усваивая и перенимая обычаи и нравы, элементы быта и культуры окружающего населения. Медленнее эти процессы шли в сельской местности, быстрее - в городах, рабочих поселках, там, где немцев было мало. На спецпоселении немцы подвергались не только национальной дискри-минации, они были лишены многих общегражданских прав, их жизнь по-стоянно наталкивалась на различного рода ограничения и запреты, часто просто абсурдные. Это вынужден был признать даже министр внутренних дел СССР С. Круглов в 1953 г.: «На местах зачастую ущемляется правовое положение спецпоселенцев: без надобности создается излишне жестокий режим, запрещается свободное передвижение по жизненно необходимой для спецпоселенцев территории, устанавливается частая регистрация в спецко-мендатуре, создаются препятствия к выездам в командировки, на лечение и учебу, что влечет за собой подачу ими большого количества жалоб», Спецпоселенцы не имели паспортов, что фактически делало их изгоями в обществе, затрудняло устройство на работу, получение почтовых от-правлений и т.п. Кроме того, спецпоселенцы не призывались на военную службу, им не разрешалось работать в милиции и других силовых структурах. Они не могли занимать сколько-нибудь важные посты и должности в государственных органах и учреждениях, в сферах народного хозяйства, здравоохранения, образования, культуры. Дети спецпоселенцев состояли на «посемейном» учете с момента рождения до исполнения им 16 лет. После этого их ставили на персональный учет, то есть они становились «полноценными» спецпоселенцами. Хотя формально молодые спецпоселенцы и не были лишены права получать высшее или специальное среднее обра-зование, однако подавляющее большинство их не могло поступать в вузы и техникумы, так как практически все эти учебные заведения находились за пределами зон спецпоселения, а выезд из зон запрещался. После смерти И. Сталина в советском руководстве некоторое время шла борьба за власть, в ходе которой к осени 1953 г. лидирующее положение занял Н. Хрущев. При нем начался медленный, противоречивый и непосле-довательный процесс десталинизации, ликвидации самых одиозных и бес-человечных проявлений тоталитарной системы. Он коснулся и немецкого населения. Спустя более года - 5 июля 1954 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли совместное постановление «О снятии некоторых ограничений в правовом положении спецпоселенцев». Постановление предусматривало поэтапное, достаточно медленное сокращение числа и категорий спецпоселенцев и некоторую либерализацию самого режима спецпо-селения. 10 марта 1955 г. Совет министров СССР обязал органы внутренних дел выдать спецпоселенцам паспорта гражданина СССР, ликвидировав, таким образом, существенный моральный элемент дискриминации этой категории советских граждан. 23 марта 1955 г. по предложению министерств обороны и внутренних дел ЦК КПСС разрешил призыв значительной части категорий спецпоселенцев, в том числе немцев, на действительную военную службу. При этом призывавшиеся на военную службу 19-летние юноши подлежали снятию с учета спецпоселения. 9 мая 1955 г, с режима спецпоселения были сняты члены и кандидаты в члены КПСС со своими семьями. Мощным толчком к активизации борьбы советских немцев за снятие с них ярма спецпоселения стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 25 января 1955 г. «О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией». Поток писем в различные партийные и государственные инстанции резко вырос. Только Председателю Совета Министров СССР Н. Булганину за период с февраля по июнь 1955 г. от спецпоселенцев-немцев поступило около 2 тыс. писем. Общее же количество таких писем в первом полугодии 1955 г. исчислялось десятками тысяч. Настроение большинства советских немцев в тот период, пожалуй, наиболее точно выразил Н. Кильгаст, который писал Н. Булганину: «Уже 10 лет как окончилась война. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 января 1955 г. восстановлены все права наших врагов - подлинных немцев. Я же только за то, что мои далекие предки выходцы из немцев, до сих пор нахожусь на положении гражданина, ограниченного в правах неизвестно за что и на какой срок. Как-то все это не вяжется с национальной политикой, проводимой нашей Партией и Правительством». Тем временем СССР и Западная Германия начали подготовку к установлению дипломатических отношений. Одним из постановочных вопросов, выдвинутых в этом контексте правительством ФРГ к своему партнеру по переговорам, стал вопрос освобождения и возвращения на родину еще находившихся в Советском Союзе германских военнопленных и гражданских лиц, насильственно вывезенных в СССР в конце войны и в первые послевоенные месяцы. К категории «гражданские лица» были отнесены и те советские немцы-репатрианты, которые в 1943-1945 гг., находясь на территории Германии, получили германское гражданство. Это гражданство было признано законом ФРГ от 22 февраля 1955 г. Дипломатические отношения между СССР и ФРГ были установлены, однако из идеологических и политических соображений советское руководство не могло допустить массового выезда из страны своих граждан, добровольно решивших променять советский «рай» на «капиталистическое рабство» и потому в дальнейшем чинило им всяческие препятствия. Одновременно, как это не раз бывало и раньше, развернулась кампания по обработке немецкого населения СССР в духе «советского социалистического патриотизма». Для успеха кампании необходимо было, во-первых растворить немцев-репатриантов в общей массе остального немецкого населения СССР, гораздо более лояльного к советскому режиму, во-вторых, в целом изменить условия жизни немцев к лучшему. Вот почему советские немцы, по существу, стали первой национальной группой, снятой с режима спецпоселения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1955 года со всех без исключения остававшихся к тому времени на спецпоселении немцев были сняты предусмотренные этим режимом ограничения. Освободив немцев от спецпоселения, руководство страны, тем не менее, сохранило в отношении них ряд дискриминационных мер. В Указе специально оговаривалось, «что снятие с немцев ограничений по спецпоселению не влечет за собой возвращения имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться а места, откуда они были выселены». Кроме того, в Указе были полностью проигнорированы права немцев, как национального меньшинства, на удов-летворении своих потребностей в сохранении языка, культуры, традиций и т.п. Тем не менее, ликвидацию немецкого спецпоселения следует расцени-вать как существенный шаг вперед к уравнению немцев в правах с другими советскими гражданами. Оно стало исходной точкой очень медленной, крайне непоследовательной и противоречивой государственной реабили-тации немцев, продолжавшейся все последующие годы.
Ditler: "Тихая реабилитация" Решениями XX съезд КПСС (1956 г.) были осуждены проведенная в годы войны депортация целого ряда народов, их спецпоселение. В последующие годы были возвращены в места довоенного проживания депортированные народы Северного Кавказа, восстановлена их государственность. Однако эти перемены не коснулись немецкого населения. Республика немцев Поволжья так и не появилась на карте. Советское руководство посчитало, что «немецкий вопрос» может быть решен как бы незаметно, тихо: помощь культуре, поддержание языка, формирование системы образования станут противовесами восстановлению автономии. Первой газетой на немецком языке стала «Arbeit» («Труд», 1955-1957 гг.). Эта небольшая районная газета на Алтае вряд ли была способна конкурировать с печатью Республики немцев Поволжья, однако ее появле-ние свидетельствовало о некотором изменении отношения властей к совет-ским немцам. В 1957 г. в Москве создается центральный орган советских немцев газета «Neues Leben» («Новая Жизнь»), чуть позже - появляются две районные газеты на Алтае, вскоре слившиеся в одну - «Rote Fahne» («Красное Знамя»). Эти немногочисленные издания, разумеется, не могли удовлетворить интереса к печатному слову всех слоев немецкого населения СССР. По мере своих сил редакции пытались адресовать материалы разным группам читателей, в том числе и детям, стремились помочь людям восстановить утраченные во время депортации человеческие связи, найти родственников и знакомых. Газеты стали трибуной вернувшихся к литературному труду советских немецких писателей. Работа журналистов находилась под бдительным контролем партийных органов, и они вынуждены были обходить молчанием многое из того, что действительно волновало читателей. Главной «запретной» темой оставалась республика на Волге. Тем не менее авторитет и влияние газет росли день ото дня. Так, тираж «Neues Leben» в 1966 г. достиг 218 тысяч. В 1957 г. к печатной прессе на немецком языке прибавилось и радиове-щание, причем как республиканское в столице Казахстана Алма-Ате, так и областное, краевое - в регионах России. В селах на общественных началах заработали студии местного вещания. С апреля 1957г. начинает организовываться преподавание немецкого языка как родного детям (со 2 класса) и взрослым. Повсеместно оно встречало серьезные трудности: не хватало учителей, школьных учебников и методических пособий. Для подготовки учителей открываются немецкие отделения в педучилищах и пединститутах - г. Славгорода на Алтае, Но-восибирска, Оренбурга. Далеко не всегда местные власти приветствовали появление классов с преподаванием немецкого языка как родного. Об этом свидетельствует статистика: к 1961 г. на Алтае, где тогда проживало более 140 тысяч нем-цев, существовало только пять таких классов, в Целинном крае Казахстана из 350 тысяч немецкого населения в подобных классах училось всего 8,5 тыс. детей. Во многих местах родители принуждались «добровольно» отказываться от того, чтобы дети посещали занятия по немецкому языку. В итоге нормальная система школьного немецкого образования в СССР так и не была создана. С середины и особенно с конца 1950-х гг. постепенно идет профессио-нальная реабилитация немцев. В местах с преимущественным проживанием немецкого населения на руководящие должности низшего и среднего уровня назначаются немцы. К 1960 г. на Алтае уже было несколько директоров совхозов и председателей колхозов, членов горкомов и райкомов партии из немцев. Депортация существенно изменила профессиональный состав населения: теперь «советские» немцы уже не столько земледельцы, как в довоенное время, сколько шахтеры, железнодорожники, рабочие крупных заводов и комбинатов. Именно там, благодаря своему труду, наиболее талантливые из них начинают восхождение по служебной лестнице, добиваясь значительных результатов. К литературному труду возвращаются и советские немецкие писатели. Люди старшего поколения, успевшие получить образование на родном языке до войны, создают свои группы, публикуют новые произведения. Со стихами и рассказами приходят они в клубы и дома культуры - к читателям. Во время таких вечеров, которые становятся событиями культурной жизни немецких сел и городков, обсуждаются самые разные проблемы и все чаще вспоминается малая родина - Поволжье. Имена Виктора Клейна, Иоганнеса Варкентина, Зеппа Эстеррейхера, Фридриха Больгера, Александра Реймгена, Андреаса Крамера, Рудольфа Жакмьена становятся символами новой советской немецкой литературы. Среди них не было профессиональных литераторов, по большей части они были представителями главной профессии послевоенной немецкой интеллигенции - учительства. Установление дипломатических отношений с Западной Германией в 1955 г. и открытие в 1956 г. посольства ФРГ в Москве способствовали поиску связей с родственниками за рубежом и росту обращений о выезде из СССР. Переговоры 1957-3958 гг. создали правовую основу межгосударственной миграции советских немцев, пусть несовершенную, существенно огранивавшую права людей, но открывавшую возможность переселения в Германию и быстро развивавшуюся. К 1960 г., к моменту, когда СССР в одностороннем порядке закрывает выезд советских немцев, из Советского Союза выехало около 13 тысяч человек. Что же двигало людьми, решившими переселиться в те годы в Федеративную Республику? В первую очередь, безусловно, то, что никто не снял с более чем полуторамиллионного немецкого населения СССР огульные обвинения, выдвинутые в Указе 1941 г., в соответствии с которым была упразднена Республика немцев Поволжья, а ее жители депортированы. В обыденной жизни это проявлялось и в дискриминации при устройстве на работу, и в запрете получать престижные профессии, и в поощрявшемся бытовом национализме. Государство вообще стремилось замолчать сам факт существования советских немцев. Другим существенным фактором роста эмиграционных настроений были ограничения в сфере национально-культурного развития. Меры по организации школьного обучения родному языку, немецкой прессы и литературы были явно недостаточными. Не уделялось никакого внимания удовлетворению религиозных потребностей немцев. Наоборот, по всей стране шли антирелигиозные кампании, которые часто напрямую были направлены против верующих немцев. «Некоторые распоясавшиеся «атеисты», - сообщалось в одной из служебных записок в ЦК КПСС, - врываются в дома верующих немцев, учиняют им допросы, разбивают стекла в окнах домов, оскорбляют и даже избивают женщин и стариков». В конце 1950-х - начале 1960-х гг. прокатывается волна судебных процессов над проповедниками, часть из них обвиняется в сотрудничестве с зарубежными религиозными центрами, выдворяется из страны. Это также усиливает эмиграционные настроения. Укрепление слоя интеллигентов, способных выражать интересы советских немцев, надежды людей на восстановление справедливости в отношении них, а под этим, прежде всего, понималось восстановление автономной республики, приводит к тому, что обращения представителей немецкой национальности в партийные и государственные органы в Москве и на местах становятся все более и более настойчивыми. Большую роль в этом вопросе сыграла пресса на немецком языке. Несмотря на то, что на страницах газет «Neues Leben», «Rote Fahne» тема АССР немцев Поволжья практически не обсуждалась, журналисты, главные редакторы постоянно поднимали ее в своих служебных обращениях в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР. Однако советские власти приняли иное решение; вместо восстановления автономии втайне был подготовлен и 29 августа 1964 г. подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений в Указ Пре-зидиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Документ 1964 г. содержал два главных тезиса: во-первых, он впервые от имени государства называл выдвинутые против целого народа обвинения двадцатитрехлетней давности огульными и отменял их, а во-вторых, утверждал, что в послевоенный период немецкое население «укоренилось но новому месту жительства на территории ряда республик, краев и областей страны». Тем самым Указ 1941 г. отменялся лишь частично, в силе оставались положения, касавшиеся упразднения республики на Волге и переселения ее жителей. Без изменений были и другие репрессивные акты, принятые с 1941 по 1952 годы. Это не была реабилитация, которую получили другие депортированные народы и которую ждали советские немцы. Указ 1964 г. устраивал только одну сторону - государство и не принимал в расчет мысли и чаяния граждан немецкой национальности. Именно так восприняли этот акт советские немцы: как очередную несправедливость, как ущемление национальной чести и достоинства. Указ 1964 г., как и предыдущие меры хрущевской поры, принимался с оглядкой «на Запад»: он был подписан в преддверие визита Первого секре-таря ЦК КПСС в Федеративную Республику Германии. Эта официальная поездка не состоялась, потому что вскоре - в октябре 1964 г, - Н. Хрущев был отстранен от власти. Его вынудили уйти, а положение немцев в СССР так и не было изменено. Путь «тихой» реабилитации, начатый за десять лет до этого, был продолжен его преемником - Л. Брежневым. Двадцатилетие 1965-1985 гг. было отмечено рядом позитивных изменений в жизни советских немцев. Эти изменения касались прежде всего социального положения отдельных граждан. Продолжается неафишируемая линия на выдвижение наиболее талантливых людей немецкой национальности на руководящие должности в промышленности, сельском хозяйстве, в партийных и комсомольских органах низшего, среднего и даже высшего звена. С 1973 г. представители советских немцев являются депутатами Верховного Совета СССР. В 1965 г. пост министра пищевой промышленности СССР занимает немец В. Лейн. К 1983 г. только в Казахстане партийных работников высокого ранга (от второго секретаря райкома и выше) было 12. советских работников соответствующего уровня - 7, руководящих работников министерств, управлений, организаций и директоров предприятий - 23 человека. Со временем советским немцам становится доступной военная карьера, получение в государственных университетах и известных вузах престижных профессий. В эти годы значительное число представителей немецкой национальности приходит в технические и сельскохозяйственные науки. В отдельных вузовских городах формируются целые научные школы, большую роль в которых играют специалисты-немцы. Так, в Алма-Ате, Новосибирске, Омске, Томске, Свердловске - там, где был значителен удельный вес предприятий оборонной промышленности, где были сильны преподавательские коллективы высших учебных заведений, все чаще среди имен признанных ученых и умелых руководителей производств звучали немецкие имена. Однако эта «тихая» реабилитация означала окончательный отказ властей восстановить упраздненную в 1941 г. АССР немцев Поволжья. Появление Указа от 29 августа 1964 г. вдохновила некоторых предста-вителей немецкой интеллигенции, бывших партийных и советских функ-ционеров АССР НП объединить свои усилия и добиваться встречи с высшим руководством СССР. Такие встречи прошли в 1965 г.: дважды с Председателем Верховного Совета СССР А. Микояном и с работниками ЦК КПСС. Итогом всех этих «хождений во власть» был категорический отказ в восстановлении немецкой автономии на Волге. Высшее руководство страны лишь укрепилось в мысли о правильности своих действий; об этом свидетельствует вся последующая история немцев в СССР. Выпуск в свет немецких газет, открытие в школах классов с преподаванием немецкого родного языка, создание кружков немецкой самодеятельности - это был тот максимум мер, на который шла власть. Одновременно начинаются «тихие» репрессии против активистов немецкого национального движения. Руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», партийные органы в центре и на местах действуют избирательно: одних активистов немецкого национального движения преследуют, лишают работы, заключают в психиатрические лечебницы, других - напротив, всячески поддерживают, помогают их продвижению по службе, решают бытовые проблемы, даже позволяют переселяться в столицу. Так, по особому решению партийных органов в начале 1970-х гг. «укрепляется» редакция газеты «Neues Leben»: в ее коллектив приходят известные лите-раторы из числа немцев, члены делегаций 1965 года. В дальнейшем курс на культурное развитие немцев продолжается. С 1966 г. в свет стала выходить еще одна газета на немецком языке — казахстанская «Freundschaft» («Дружба»), растет число книг немецких писателей, выпускаемых на родном языке, в Караганде создается профессиональный эстрадный ансамбль «Freundschaft», а в 1976 г. проводится первый набор в немецкую студию Высшего театрального училища им. Щепкина в Москве, из этих студентов в декабре 1980 г. создается труппа Немецкого драматиче-ского театра в г. Темиртау Карагандинской области Казахстана. В 1981 г. по-является литературно-публицистический альманах на немецком языке «Heimatliche Weiten» («Родные просторы»), выходящий 2 раза в год. Вопреки мероприятиям властей по «укоренению», в среде советских немцев все больше распространяются эмиграционные настроения. Под влиянием улучшения отношений с ФРГ после заключения в начале 1970-х it. мос-ковских договоров, восстановивших нормальные дипломатические, торговые и гуманитарные контакты между СССР и Западной Германией, начинается настоящее паломничество в посольство ФРГ за антрагами-формулярами для подачи заявлений с просьбой о переселении. И это несмотря на предпринимавшиеся властями жесткие меры по недопущению выезда советских немцев за рубеж. ФРГ не оставляла своих усилий для того, чтобы вызволить из железных объятий Советского Союза максимальное количество немцев, советской стороне постоянно передавалась списки с фамилиями так называемых «от-казников» - тех, кто просил о выезде из СССР и не получил на это разре-шения от советских властей, В контексте этих консультаций нужно рассматривать принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1972 г. «О снятии огра-ничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для от-дельных категорий граждан». В этом документе, нигде не напечатанном, не отданном для ознакомления тем гражданам, которых он непосредственно касался, советские немцы вообще ни единым словом не были упомянуты, между тем в соответствии с ним разрешалось возвращение в Поволжье в индивидуальном порядке. Те, кто в середине 1970-х гг. на свой страх и риск вернулся в Саратовскую или Волгоградскую области, к которым отошли земли бывшей АССР немцев Поволжья, с удивлением обнаруживали, что их оттуда не гонят, а позволяют оформить прописку, приобрести жилье и устроиться на работу. Но на этот риск пошли тогда лишь единицы. Власти же получили еще один козырь: немцы не хотят возвращаться на Волгу, они укоренились в местах нынешнего проживания. Эти доводы могли еще сработать на переговорах с ФРГ, на советских немцев они, естественно, не действовали. Поток желающих покинуть СССР быстро возрастал. Чтобы как-то остановить его, в 1979 г. партийно-советским руководством страны без всякого учета мнения немцев и казахов была предпринята попытка создать немецкую автономную область в центре Казахстана, однако бурные протесты казахского населения сорвали эти планы. После антинемецких беспорядков в Целинограде и других городах многие советские немцы, не имевшие никакого отношения к идее создания ав-тономии в Казахстане, задумались о собственной судьбе. Это партийные руководители могли говорить, что «вопрос о немецкой автономии был плохо подготовлен», а для простых людей прошедшие события означали только одно: в Казахстане, в Советском Союзе им нет будущего. Идея немецкой автономии была скомпрометирована. Последующее пя-тилетие прошло под знаком «дальнейшего усиления политико-воспитательной работы среди граждан немецкой национальности», подав-ления эмиграционных настроений, противодействия кампании на Западе по поводу прав и свобод граждан в СССР. Выезд из Советского Союза практически был прекращен.
Ditler: Национальное самосознание Начавшаяся в СССР с 1985 года «перестройка» привела к бурному развитию демократических процессов. Поначалу они как бы не затрагивали немцев СССР. Сказывалось то, что «хождения во власть» двумя десятилетиями ранее не принесли никакого ощутимого результата. Советские немцы, наверное, последними из репрессированных народов заявили о своей беде. Только в 1987 г. начинаются консультации наиболее активных представителей немецкой общественности для создания всесоюзной организации политического направления с целью развертывания национального движения немцев СССР. Как и всю страну, советских немцев «разбудила» пресса: прежде всего «Neues Leben» стала публиковать материалы, касавшиеся трагической ис-тории народа, размышления журналистов и читателей о его будущем. Вскоре «тема» немцев СССР выходит на полосы центральной печати. Все это значительно ускорило консолидацию активистов. В течение 1988 г. была сформирована делегация, которая предприняла несколько попыток встретиться с советским руководством, чтобы поставить вопрос о восстановлении немецкой автономии, однако власти показали свою полную незаинтересованность в решении этой проблемы. Первые неудачи способствовали созданию немецкой общенациональной политической организации. У ее истоков стояли Г. Вормсбехер, в то время главный редактор альманаха «Хайматлихе вайтен», а ранее, в 1965 г., участник переговоров с А. Микояном, Г. Гроут, кандидат биологических наук из украинского города Бердянска, и Юрий Гаар, доцент саратовского вуза. Именно они стали во главе новой организации, которая образовалась в марте 1989 г. и получила название «Возрождение». На первой конференции этой организации были приняты не только устав, программа общества, но и обращение к населению, проживающему на территории бывшей АССР немцев Поволжья. «Мы протягиваем руку ис-кренней дружбы всем людям, проживающим сегодня на территории бывшей АССР немцев Поволжья, - говорилось в документе, - мы заверяем их в том, что, как и двести лет назад, мы хотим жить с вами в мире, дружбе и согласии, мы хотим совместно с вами решать наши общие проблемы, хотим, чтобы представители всех национальностей имели все возможности для сохранения и развития своего родного языка и своей национальной культуры». Сам факт создания «Возрождения» пробудил огромные надежды в среде «советских» немцев. На местах сразу же начинается работа по созданию республиканских, областных, районных отделений общества. В считанные месяцы в его рядах были уже десятки тысяч членов, которые с невероятным энтузиазмом взялись за работу: вступили в контакт с местными властями, создавать курсы немецкого языка для взрослых, формировать национальные художественные коллективы. Вся эта деятельность имела конечную цель - переселение немцев на Волгу, воссоздание АССР НП. Сложившаяся ситуация совершенно не устраивала местную партийно-советско-хозяйственную бюрократию Саратовской и Волгоградской об-ластей, к которым в 1941 г. отошли земли ликвидированной немецкой ав-тономии. В результате в Поволжье разворачивается поддерживаемое мест-ными организациями КПСС, руководителями предприятий и государственных органов массовое движение против автономии. Повсеместно проходят собрания трудовых коллективов, митинги протеста, направленные против территориальных изменений, против восстановления государственности «советских» немцев. Между тем в соответствии с поручением I Съезда народных депутатов СССР 12 июля 1989 г. создается специальная комиссия по проблемам советских немцев во главе с депутатом Г. Н. Киселевым. Ей поручалось подготовить предложения по всему комплексу вопросов реабилитации народа. Впервые в состав государственной комиссии вошло и несколько человек немецкой национальности. Комиссия изучила ситуацию и рекомендовала разработать и принять комплексную программу поэтапного восстановления АССР НП. Однако ее итоговый документ не был опубликован в центральной печати, он появился только в саратовской прессе, где вызвал шквал протестов. Власть серьезно испугалась эскалации ею же самой подготовленного, спровоцированного конфликта. Во время развернувшихся военных действий армян и азербайджанцев в Нагорном Карабахе, после столкновений на национальной почве между узбеками и турками-месхетинцами в Ферганской долине М. Горбачев не рискнул взять на себя ответственность за решение проблемы граждан немецкой национальности. И это был, наверное, последний - и упущенный — шанс административным путем, так же, как в свое время прошло расформирование республики на Волге, восстановить ее на прежней территории. Чуть позже была создана правительственная комиссия по проблемам советских немцев. Ее возглавил В. К. Гусеев - заместитель председателя правительства, бывший первый секретарь Саратовского обкома КПСС, ярый противник восстановления немецкой автономии на Волге. Комиссия просуществовала до августа 1991 г.. однако ее работа не принесла никаких позитивных результатов для немцев. «Торможению» в обсуждении проблем народа во многом способствовали, как это ни парадоксально, и сами лидеры немецкого национального движения. Уже к концу 1989 г. в руководстве «Возрождения» наметился раскол, который день ото дня углублялся. Начинали формироваться два направления, две «партии» в организации «советских» немцев: одна - ра-дикальная - во главе с Г. Гроутом выступает с призывали оказывать в ре-шении проблем народа все возрастающее давление на власти как СССР, так и Германии, с помощью протестов к ультиматумов требовать незаконно отнятого; другая - умеренная - Г. Вормсбехер, Ю. Гаар и др. остаются на позициях сотрудничества и переговоров с властью. Ситуацию усугубляла откровенная борьба за лидерство между этими деятелями. Появляются и другие, более мелкие группировки, своей политикой вносящие дезориентацию и смуту в ряды национального движения немцев. Так, например, небольшая, но очень крикливая группа деятелей во главе с К. Видмайером требовала создания немецкой автономии на территории Калининградской области (бывшей Восточной Пруссии). В этих условиях советское руководство выдвигает идею создания так называемой ассоциации советских немцев, фактически - национально-культурной автономии, внетерриториальной, однако признанной на уровне государства как законный представитель интересов народа. Дискуссии об ассоциации окончательно развели вчерашних единомышленников в «Воз-рождении» по разные стороны баррикад. Сторонники Г. Гроута категори-чески отвергают эту идею, Г. Вормсбехер и Ю. Гаар склонны поддержать ее, но оказываются в меньшинстве и вынуждены покинуть свои руководящие посты. В ноябре 1990 г. Президент СССР М С. Горбачев находился с визитом в Бонне. В объединенной Германии между ним и канцлером Г. Колем шли переговоры и о судьбе немцев в Советском Союзе. ФРГ принимала на себя обязательства оказывать им разностороннюю помощь. Это было зафикси-ровано в подписанном руководителями двух стран Договоре о добрососед-стве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ. Через две недели после завершения официального визита Совет министров СССР принимает постановление «О подготовке и проведении съезда советских немцев». Идея проведения Съезда была горячо поддержана сторонниками диалога с советским государством: планировалось, что на нем будет избран предста-вительный орган, который от имени всего народа сможет впоследствии вести переговоры на самом высоком государственном уровне, добиваться реабилитации народа. Иную позицию заняли «радикалы»: несмотря на го-товность принять участие в работе Съезда, они опасались, что этот форум будет использован для устранения самой возможности возрождения рес-публики на Волге. Для подготовки Съезда был сформирован Оргкомитет, который возглавил академик Б. Раушенбах. В состав Оргкомитета, работавшего на постоянной основе на государственные средства, номинально вошли все лидеры немецкого движения, однако решающее слово принадлежало сторонникам диалога с властями - прежде всего Г. Вормсбехеру. «Радикалы» во главе с Г. Гроутом создали параллельный штаб. Оба «штаба» упорно работали над документами: от того, какие именно планы и идеи утвердил бы общена-циональный форум, казалось, зависит будущее народа. Так, целью проведения Съезда «Возрождение» считало принятие декларации о восстановлении конституционно не ликвидированной автономной республики немцев Поволжья в ее прежних границах с одновременным провозглашением основополагающих принципов политической, социально-экономической и культурной организации этого субъекта РСФСР. Съезд должен был создать руководящий орган восстанавливаемой республики - Временный совет Немецкой Автономной Советской Социалистической Республики. Это не означало бы немедленного воссоздания республики. Напротив, предполагалось, что тут же будет объявлен полугодовой мораторий на деятельность Временного Совета с тем, чтобы за это время были подготовлены и приняты соответствующие правовые акты, в том числе и поправки в конституции Российской Федерации и СССР. Если бы государственные органы стали задерживать юридическое оформление вос-становления республики, то, по мысли Г. Гроута, Временный Совет стал бы «правительством в изгнании». Подобных взглядов никак не разделял Оргкомитет по подготовке и про-ведению I съезда немцев СССР. Его члены предполагали, что избранный представителями народа орган примет программу поэтапного восстановле-ния государственности немцев СССР; восстановления и образования новых национально-территориальных образований - национальных районов, сель-ских и поселковых советов в местах компактного проживания немецкого населения; содействия возвращению «советских» немцев в места довоенно-го проживания, откуда они были несправедливо выселены; обеспечения представительства немцев СССР в органах государственной власти; приня-тия мер по поддержанию национальной культуры, языка и образования. С большим подъемом на местах прошли выборы делегатов на Съезд. По поручению ЦК КПСС помощь Оргкомитету в проведении конференций советских немцев оказывали партийные комитеты соответствующего уровня. Но, несмотря на это, настроения людей заметно изменились: теперь уже не было полной уверенности, как в 1989 или 1990 гг., что проблемы народа могут быть решены. Чувствовалось, что люди разочарованы развитием событий, не видят в руководстве СССР волевых политиков, способных исправить историческую несправедливость. Одним из свидетельств этих настроений была эмиграция: поток заявлений в посольство ФРГ с просьбой о выезде из СССР все возрастал. После заключения договора с ФРГ совместная работа двух правительств шла по нескольким направлениям. Одним из них было правовое: в развитие принятой 14 ноября 1989 г. Декларации «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насиль-ственному переселению, и обеспечении их прав» было принято постанов-ление Верховного Совета СССР, отменившее законодательные акты, в со-ответствии с которыми и была осуществлена депортация. Другим шагом стала подготовка, а позже принятие постановления Пре-зидиума Верховного Совета РСФСР «О неотложных мерах по урегулированию проблем советских немцев на территории РСФСР»; в первых строках документа говорилось: «Президиум Верховного Совета РСФСР выражает глубокую озабоченность нарастающей эмиграцией советских немцев из СССР и оценивает ситуацию, связанную с эмиграцией, как кризисную». Кроме того, впервые с 1930-х гг. в многонациональной стране создается Государственный комитет СССР по делам национальностей, в обязанность которому вменяется решение и немецкой «проблемы». Немногим позже там будет создан специальный департамент, который начинает заниматься осуществлением проектов в пользу немцев. Наконец, Германия стала оказывать значительную материальную помощь. В соответствии с межгосударственными договоренностями эта помощь достигала в последующем значительных размеров: до 100 млн. немецких марок в год. Все эти меры были хорошей, но недостаточной подготовкой I Съезда немцев СССР. Недостаточной потому, что народ ждал в тот момент не косметических полумер, а ответственных политических решений для вос-становления прав репрессированного народа и прежде всего - восстанов-ления республики на Волге. Намеченный на март 1991 г. Съезд приближался, а власти СССР боялись предпринимать действия, которых так ждали более двух миллионов граждан страны. Сдержанность властей объяснялась и углублявшимся расколом между «Возрождением» и Оргкомитетом. И та, и другая стороны готовили свои проекты документов, которые могли бы быть приняты съездом. Предложения «противников» по национальному движению при этом обязательно очернялись, особенно грубые нападки допускали сторонники Г. Гроута, протестуя против создания любого представительного органа народа, ко-торый бы мог выполнять функции так называемого «правительства советских немцев без территории», «ассоциации». Всем сторонним наблюдателям полемики тех месяцев, в том числе и в ЦК КПСС, становилось ясно, что 1 Съезд немцев СССР может быть превращен в митинг и что конструктивного результата в виде конкретных договоренностей, компромиссов с властью он, скорее всего, не даст. Тем на менее после завершения выборов делегатов на Съезд в регионы были разосланы телеграммы с приглашением принять участие в его работе. Однако буквально накануне открытия съезда, когда большинство делегатов уже прибыло в Москву, без каких-либо объяснений Совет Министров СССР перенес съезд на неопределенный срок. В этих условиях сторонники Г. Гроута взяли инициативу в свои руки и организовали работу съезда вопреки решению правительства. Вполне естественно, что возмущенные происшедшим делегаты склонились к платформе «Возрождения». 14 марта Съезд, получивший название чрезвычайного, а позднее первого этапа 1-го съезда немцев СССР, утвердил Положение о Временном Совете по восстановлению АССР немцев Поволжья и провел выборы пятидесяти его членов. Председателем Временного Совета стал Г. Гроут. В резолюции Съезда говорилось о необходимости потребовать от Верховных Советов СССР и РСФСР безотлагательно и безоговорочно отменить все антикон-ституционные акты в отношении советских немцев и восстановить госу-дарственность - республику на Волге - в прежних границах. Съезд, несмотря на накал бушевавших на нем страстей, не решил ни одной из задач, которые стояли перед делегатами: «двоевластие», раскол в национальном движении только был усугублен; теперь Оргкомитету, про-должавшему надеяться на проведение нормального, полноценного съезда, противостояло не только «Возрождение» - общественная организация, но и избранный как легитимный орган представительства народа Временный Совет. Мартовский Съезд не только не помог людям исполниться оптими-стических настроений, а, напротив, еще больше подогрел эмиграционные настроения. После съезда национальное движение советских немцев вступило в новую фазу своего развития: теперь о себе заявили новые лидеры и новые ор-ганизации. В течение лета 1991 г. проходят учредительные съезды и кон-ференции нескольких организаций, претендовавших на роли активных участников диалога с властями и СССР, и ФРГ: возникли Союз немцев СССР во главе с П. Фальком; Международный Союз немецкой культуры - с Г. Мартенсом, Балтийская лига - с К. Видмайером. Несмотря на это, Оргкомитет продолжал настойчивые консультации с представителями власти. И 7 мая 1991 г. группа советских немцев была, наконец, вновь принята в верхах - на сей раз Президентом СССР М. С. Горбачевым. Эта встреча была, безусловно, исторической: ранее ни один российский император или генеральный секретарь ЦК КПСС не приглашал к себе представителей немецкого населения страны. Однако практические результаты встречи свелись к нулю. Причиной тому был развивавшийся в стране общий хаос, безвластие, приведшее к путчу в августе 1991 г. и последующему развалу СССР. В октябре 1991 г. съезд немцев СССР все же был проведен. Делегаты возлагали большие надежды на российское правительство, надеясь, что оно восстановит республику немцев на Волге, но этого не произошло. Они. как и раньше, услышали лишь общие неопределенные обещания по этому вопросу.
Ditler: Немцы в новой России Время после распада единой страны СССР в 1991 г. и до принятия новой российской Конституции в 1993 г. было как бы «межгосударственным». Именно в этот период и проводятся один за другим три съезда немцев бывшего СССР: вслед за первым с 18 по 20 октября 1991 г. прошел второй - с 20 по 22 марта 1992, а затем третий - с 26 по 28 февраля 1993 года. От форума к форуму усиливалось разочарование людей в способности власти хоть что-нибудь изменить в положении народа, страх перед кровавыми межнациональными конфликтами в различных «горячих» точках страны, отчаяние от катастрофического экономического положения в России. Избранный еще на первом Съезде Совет немцев СССР (переименованный впоследствии в Межгосударственный Совет немцев бывшего СССР) претендовал на роль народного парламента, однако оставался непризнанным официальными органами как России, так и Германии. Для многих деморализующим фактором стало выступление Президента России Б. Ельцина 8 января 1992 г. в Саратовской области, где он впервые открыто высказался о проблеме воссоздания республики на Волге: никакой автономии для немцев не будет. Сильные эмиграционные настроения получили новый импульс, и принятые вдогонку за произнесенным Ельциным заявлением указы «О неотложных мерах по реабилитации российских немцев», «О создании в Поволжском регионе поселений российских немцев на базе агрокомплексов и гарантиях их социально-экономического развитая», решения о создании немецкого национального округа в Волгоградской области, национального района в Саратовской области, национального сельского совета в Ульяновской области, а затем и подписание межправительственного протокола между Россией и Германией о поэтапном восстановлении республики на Волге не могли исправить ситуацию к лучшему, тем более, что они так и остались на бумаге. Ни в центре, ни в областях, которых касались принятые документы, не оказалось доброй воли хоть как-то реализовать принятые решения на практике. А тем временем люди снимались с места целыми селами, очереди в Москве в Германское посольство росли день ото дня. В Саратовской области немцы по своей численности являются лишь шестой национальностью, составляя всего 1,5% населения. Отсюда становится вполне понятным, что каких-либо шансов, даже малейших, на восстановле-ние немецкой национально-территориальной автономии сегодня нет. Правительство Саратовской области, осуществляя программу социального и национально-культурного развития народов Саратовской области, создает немцам определенные условия для их национально-культурного развития, точно такие же, как и другим народам, проживающим в области. Аналогична ситуация с немцами и в других областях и республиках По-волжья. Тем не менее, здесь действует целый ряд общественных организа-ция российских немцев. Прежде всего, следует отметить созданное в 1993 г. Землячество немцев Поволжья. Именно с созданием землячества национальное движение немцев Поволжья переориентировало свои главные усилия с чисто политической борьбы на решение проблем хозяйственной, социальной и культурной жизни. В регионе существуют местные отделения таких общероссийских организаций, как Федеральная национально-культурная автономия, государственно-общественный фонд «Российские немцы», Международный союз немецкой культуры и др. В настоящее время на территории Поволжья действует президентская федеральная целевая программа развития социально-экономической и культурной базы возрождения российских немцев, благодаря которой реа-лизуется ряд хозяйственных, культурно-образовательных и научных про-ектов. С 1995 г. в регионе функционирует закрытое акционерное общество «Волга-развитие», учредителями которого являются Германское общество по техническому сотрудничеству (GTZ) и государственно-общественный фонд «Российские немцы». Общество оказывает материальную поддержку семьям российских немцев при их переезде и обустройстве в Поволжье. Общество осуществляет социально-экономические программы в Волго-градской, Самарской, Саратовской, Ульяновской областях, культурно-образовательные программы в Среднем и Нижнем Поволжье и прилегающих областях, а также на Северном Кавказе. С 1990 г. в Саратове издается газета «Wolgazeitung» (до 1995 г. «Zeitung der Wolgadeutschen»), печатный орган Землячества, освещающий проблемы жизни немцев региона. Газеты на немецком языке издаются также в Самаре («Wolga Kurjer» и в Ульяновске («Nachrichten»). В Саратове, Самаре, Марксе, Энгельсе и некоторых других населенных пунктах, где имеется достаточно значительное число немецкого населения, функционируют лютеранские и католические приходы, действуют немецкие культурные центры. Тем не менее, проживающие в Поволжье немцы, в большинстве своем, потеряли родной язык, национальные традиции и обычаи, степень их ас-симиляции в окружающую русскоязычную среду достигла очень высокого уровня. Все это, наряду с продолжающейся эмиграцией в Германию, по-зволяет сделать неутешительный вывод о том, что в не столь отдаленной перспективе немцы как своеобразная этническая группа в Поволжье может исчезнуть вообще.
полная версия страницы