Форум » "Помни имя свое"-"ПАМЯТЬ СЕРДЦА" » Поэзия российских немцев » Ответить
Поэзия российских немцев
Наталия: Willi Muntaniol Вилли Мунтаниол Ты виноват уж тем, что немец Баллада Нас принял Бог под самый Weihnacht И Фридланд в церковь пригласил. Поёт органом neue Heimat, Чтоб нам с тобой прибавить сил. Мы словно в рай земной попали, Давно гонимые судьбой. За много лет спокойно спали. Язык, как музыка живой. Никто ни разу не подслушал, Не проследил кого корим. И до сих пор никто не скушал За то, что правду говорим. Мы скоро все переменились: Как будто боль убрал наркоз. Глаза живинкой засветились, Пришла улыбка вместо слёз. Хотя случается, однако, Что вурстаусзидлерами нас Зовёт и травит как собаку Член Эс Пэ Дэ. Таков наказ?.. Завесу фактами снимаешь И о страданьях говоришь. Ответит: «Слёзы выжимаешь?» Скривишь улыбку, промолчишь. Всю жизнь фашистами там были, Тут русаками нас зовут. Видать, историю забыли, Своих с чужими путают. Не любят «русских» за подонков. А их немало среди нас. Сверяют с предками потомков По крови только. Вот те раз!.. Кому-то просто непонятно Зачем мы ехали сюда. В Союз отсюда аккуратно Текла валюта, как вода. И Русь за марки ухватилась, Кредиты любит Казахстан. И Украина спохватилась. А немец?.. «Подожди, отстань!» И снова Weihnacht. Как там наши?.. Давно забыт в домах уют. Народ уже бесплатно пашет. Темно. И газа не дают. Да, был этап, мы собирались, Чтоб автономию вернуть. Нас под арест загнать пытались, Хотели всех сломать, согнуть... Учитель Раймер в Ленинполе Под Новый год с детьми пропел «O Tannenbaum» на ёлке, в школе. И под надзор попасть успел. Коль по-немецки, значит, страшно: «Мы тоже любим песни петь, Но по-советски, бесшабашно. А немцев не хотим терпеть. Пускай доказывают молча Свою рабочую черту. Чужой мотив, что песня волчья. Нам слушать их невмоготу.» Так просыпался в Кыргызстане В шестидесятые года Дракон, дремавший, как в тумане, Чтоб кончить с нами навсегда. В одном письме из «Neues Leben“ Авантюристом назван я. Писал в ЦэКа «святой молебен», Про немцев правду для Кремля. Хотел на Пленум коммунистов Через редакцию попасть. Он был не для авантюристов. Мне помогли тогда упасть. И я терпел до девяностых Под ярлыком «Автономист». С таким клеймом жилось непросто. Корреспондент... И вдруг, - фашист. Но тут сверкнула перестройка, И заиграли в плюрализм. Никто не знал, что «катастройка» Затмит собою коммунизм. Мы собрались в такое время, Когда в республиках страны Кипят, волнуя поколенья, Народов страстные сыны. Как расшалившиеся дети Они шумят, покуда Мать Сумеет каждого заметить, И не забудет всех обнять. Имеют право только немцы Всю жизнь безропотно молчать. Они у нас как иноземцы, Их не желают замечать. Нет, не сумели наши предки За двести лет предугадать, Что внуков первой пятилетки Теперь с Поволжья станут гнать. Россия-матушка, опомнись, Мы б не бежали за кордон. Мы шли к тебе не вероломно. У нас в Союзе – Отчий дом. Так я писал до наших съездов. Их всё пытались отменить. Дошло до массовых отъездов. Кого теперь в грехах винить?.. Конечно, нас, конечно, немцев. Дескать, могли бы потерпеть. Хотели ж всех переселенцев Ассимилировать успеть. «Не скрою, мастер ты в экспромте, Речист на форумах, у юрт... Но мой отец погиб на фронте, А ты полез в «Видергебурт». «Вы так со мною говорите, Что за войну был я судим. Вы уж, пожалуйста, простите, Но тон другой необходим». «Ты виноват уж тем, что немец. Пусть справку выдаст прокурор, Что бывший ты спецпоселенец, Что снят с тебя уже надзор». Сказал бы так дурак набитый, Неисправимый шовинист... А то ведь правильный, маститый Он был в газете журналист. Другой такой же, к слову вставил: „А телетайп тебе зачем? Небось, в Германию отправил То, что читать дают не всем...» ...Как в «Русском вестнике» Велицин При Николае, при царе, Винил в грехах императрицу И адъютантов при дворе За власть немецких колонистов Над пьяным русским мужиком?.. Уже тогда было нечисто, - Мотала зависть снежный ком. И повело, и покатилось... За горло взяли кулаков. Народ – враги! Скажи на милость, Где было столько дураков?.. В каком краю, в котором царстве В тюрьме страдала вся страна? То было в нашем государстве, Где вождь в Кремле, что сатана. Поволжья нашего не стало. Как будто было всё во сне. Горохом немцев раскидало В глухих углах, по всей стране. Успели разломать соборы, Стирают памяти следы... Как будто нет для них позора. Ликует зло под стон беды, Чтоб немцы языка не знали, Чтоб в церковь больше – ни ногой! Отцов в концлагеря загнали Под автоматы, «сапогой». Так с той поры прошло полвека. Прошли в изгнании года. Быть может в немце человека В Москве признают? Никогда! «Фашистам не бывать на Волге!» Кричит в Саратове плакат. И дураки в России долго Царить готовы наугад. Твердил он голосом пропитым Толпе Поволжья в мегафон, Что нам снарядами изрытый Отдаст военный полигон Капустин Яр заместо Волги. Вот это – Wolgarepublik!.. С такой способностью недолго Загадить всей России лик. За честь такую благодарны. Плохая мачеха ты нам. Уж надоело так бездарно Сносить пинки под пьяный гам. Прости, прощай, моя Россия, Und sei gegrüßt, mein Heimatland! Смолчит, быть может, ностальгия Как плачет тут твой эмигрант. Dinklage, Niedersachsen, den 23.09.1997.
Ответов - 22, стр:
1 2 All
Ninell: Здорово! И всё правдиво, от сердца. Спасибо, с уважением, Нинэль
Наталия: *** А рана всё болит. Болит и кровоточит. От боли той лекарства Как не было - так нет. Забыть не может память. Забыть не могут очи, Как гнали нас из дома. Как помутнелся свет. Как лаяли собаки. Коровы как мычали. А волжская волна Оплакивала нас. С тех пор минуло лет, Минуло лет немало. А память не молчит. Всё помнит - день и час. О! Как стонали нивы. Сады осиротели. С котомками брели Под тихий плач детей. И как мы ни старались, Забыть мы не сумели. И с каждым годом рана Становится больней. Больнее оттого, Что дети на чужбине, Рождались на земле И чуждой, и немой. Душа от этой мысли Молчит и тихо стынет. Земля, где ты родился, Останется чужой. Нет родины у нас. Да как же с тем смириться? Могилы все остались На том конце земли. Не слышат нас, не внемлят. Нельзя никак добиться Вернуть ту, что отняли, Порушили, смели. И сколько с этой болью Нам жить, никто не знает. Рождаются вновь дети, А рана всё болит. Поволжская волна Наш берег лишь ласкает. Луна с далёкой Волги Ночами сторожит. Наталия Шмидт 11 июля 2012 года
полная версия страницы